Он особенно тяжело переживал кризис из-за последней встречи с Солигостом, которую им так любезно организовал Крэйвел. Пожалуй, самое ценное, что он вынес из нее — его похвала. Джессвел и не осознавал даже, как сильно желал этого с момента их первой встречи. В своих детских фантазиях он часто видел, как они сражаются бок о бок, и Солигост высоко оценивает его храбрость. Сражаться вместе им теперь уже, увы, не доведется, об этом Джессвел очень жалел, но все же Солигост, как Джессвел давно и мечтал, выразил восхищение его упорству и смелости, а главное — оценил его самоотверженность. Парню было особенно приятно за последнее. Упорство и смелость-то в нем было видно с первого взгляда, он и сам знал. Правда Солигост так же пожурил его за наивность, от которой пора было уже избавиться. Солигост сказал Джессвелу, что теперь его черед быть примером для подражания последующим поколениям, и он был рад стать в свое время этим примером для него. Джессвел почувствовал, что он на правильном пути, хоть его путеводная звезда и закатилась за горизонт, теперь ее огонь был у него в руках, и он собирался использовать его достойно.

Вот только на практике это оказалось гораздо сложнее, чем в фантазиях. Жизнь была полна множеством вещей, на которые Джессвел привык не обращать внимания. В то время как битвы и подвиги, почти целиком захватывающие его ум, случались на деле не так уж и часто.

Джессвел почувствовал, что детство вдруг закончилось. На него навалилась ответственность. Количество требований к себе резко возросло. Ему важно было следить за тем, каковы последствия его поступков, за тем, как он выглядит со стороны, за тем, что говорит, как влияет на репутацию ордена. Он был теперь его полноценной частью, а не сыном полка, которому многое спускали с рук. И Джессвелу это удивительно трудно давалось. Сначала родителей ему заменили наставники, потом его древние спутники, а теперь он оказался один в большом шумном городе и не знал куда себя приткнуть. Зато каждый паладин, солдат, гвардеец и даже обычный обыватель казался в сто крат лучше него. Джессвел чувствовал себя не в своей тарелке, словно осел в стойле с декоративными жеребцами.

Понимая, что скоро им всем пора будет выдвигаться в дорогу, Джессвел пошел одеваться, Храм Справедливости был совсем рядом, его отделяла от Храма Милосердия лишь широкая площадь. Все уже были в полной экипировке, кроме него и Хьолы, они вдвоем были в простой повседневной одежде, лишь плащи накинули на плечи, чтобы осенний ветер не доставлял дискомфорт.

В Храме Милосердия же Фелисия готовила Крэйвела к отъезду.

— Ты еще здесь? Почему ты все не уходишь? — едва слышно прошептал Крэйвел волшебнице.

— А ты хочешь, чтобы я ушла? — невозмутимо ответила Фелисия, несмотря на то, что это был первый раз за последнюю неделю, когда Крэйвел узнал ее.

— Я просто не могу понять, зачем ты продолжаешь приходить? Тебе здесь больше нечего делать.

— Ну так я и бездельничаю, — усмехнулась она.

Крэйвел вымученно улыбнулся.

— Я правда благодарен тебе за все, что ты для меня сделала. Надеюсь, я не слишком больно ранил тебя.

Фелисия села на кровать и ласково погладила Крэйвела по голове. Ее тревожило то, какой оборот принимал их разговор. Словно Крэйвел прощался с ней. Но Фелисия была не готова его отпустить.

— Я в порядке, Крэй, — сказала волшебница. — А ты очень поможешь мне сейчас, если соизволишь подняться на ноги и дойти до ворот своим ходом.

— Я не хочу никуда идти, Фелисия. Боюсь. наши пути разойдутся здесь, прости.

— Крэй, все, о чем я прошу, это несколько шагов…