Паладин - Анна Раф (2025)

Сбежать из монастыря было непростой задачкой. Как правило, без помощи извне это было практически неосуществимо. Послушников стерегли денно и нощно, зная, что они склонны к бегству, стены монастырей были высоки, ворота тяжелы и почти всегда заперты, и к тому же повсюду была расставлена стража.

Упорхнуть верхом на грифоне ученики не могли, потому что возможность летать предоставлялась им лишь в конце третьего года обучения, когда они давали одну из нескольких промежуточных клятв, что постепенно открывали им магические возможности. И до тех пор, пока они не дадут свою последнюю клятву, они не могли призвать грифона без одобрения наставника, и лишить их этого грифона наставник тоже мог в любой момент, даже в полете.

Но вот что заставляло молодых паладинов оставаться верными ордену после обучения, когда была дана последняя клятва и они могли отправиться куда вздумается? Хьола считала, что клятвопреступников и дезертиров должно быть гораздо больше, чем на самом деле, ее удивляло реальное положение вещей.

— Ненавидеть всегда легко. Это любой дурак сможет, я тебе со всей ответственностью заявляю, — с усмешкой ответил Лирэй. — К счастью, монастыри выпустили достаточно людей, которые понимали, что они не изменят ситуацию постоянно злясь на судьбу. Если хочешь что-то в этой жизни поменять, то нужен холодный ум и решимость. Если честно, это то, чего мне всегда недоставало. Рад, что вы, ребята, решили поделиться этим со мной.

— Всегда пожалуйста, — Хьола панибратски толкнула Лирэя в плечо. — И все-таки что у нас творится с инквизицией? Это просто кошмар какой-то! Наставники жалуются, что инквизиция принуждает орден все смягчать и смягчать условия обучения. При этом требования к кандидатам в инквизицию только ужесточаются. Выглядит так, будто они пытаются ослабить орден паладинов и укрепить себя. Они что готовятся к войне?

— Мы в столице, Хьола, тут постоянно идет война. На первый взгляд незаметно, но это настоящее поле боя.

Джессвел в дискуссии не участвовал, ему было не интересно. Он рассматривал столичных коллег, к которым теперь испытывал легкую неприязнь. Он больше не пытался с ними заговорить, уж очень неприятный опыт он получил ранее. Джессвел не мог избавиться от чувства презрения, которое испытывал к ним, а они платили ему в ответ тем же.

Местным бросалось в глаза то, что Джессвел был простолюдином. В монастырях грызню между аристократами и простолюдинами пресекали наставники. Но за его пределами не было никого, кто приструнил бы дворянских выкормышей. Джессвелу было обидно и в какой-то степени одиноко. Хьола погрязла в странных столичных разборках, которые Джессвел вообще не считал работой для паладина. Крэйвел сошел с ума, Фелисия нянчилась с Крэйвелом, Солигост сидел в тюрьме. Чаще всего компанию Джессвелу составлял Лирэй, но в те моменты, когда его не было рядом, Джессвелу становилось тоскливо. Столица не принимала его — простачка из семьи ремесленников. Казалось, все пыталось выдавить его прочь.