Новая жизнь, Божественная комедия - Данте Алигьери (1967)

25 Поднять не в силах, с мукой на челе,

Не двигались; иные же бродили

Без устали, без отдыха во мгле.

28 Их много было там, а тех, что ныли,

Во прахе лежа, меньше было, но

Они зато охотней говорили.

31 Дождь огненный спадал на всех равно,

Как в Альпах снег в безветренную пору,

Как пламенный тот ливень, что давно

34 Случилось в знойной Индии, герою

Путь с войском преградивший. Смелый вождь

Тогда велел смутившемуся строю

37 Топтать ногами землю, чтобы дождь

Не мог вредить, вкруг войска зажигая

Поля, траву и зелень темных рощ, —

40 И, волю Александра исполняя,

Тушило войско землю под собой{76}.

И точно так слетал, не уставая,

43 Дождь пламенный, ниспосланный судьбой,

На адскую пустыню, и пылала

Она, как трут, и раздавался вой

46 Несчастных жертв: их пламя пожирало.

Метались тени грешников в огне,

Но кара их повсюду ожидала,

49 И не могли нигде спастись они

От огненного жупела… «Учитель,

Ты должен на вопрос ответить мне, —

52 Я говорил, – в Аду ты мой спаситель,

В Аду ты все преграды победил

И только, мудрый мой путеводитель,

55 Двух демонов одних не усмирил

У огненного города. Поведай —

Кто этот великан? С сознаньем сил

58 Надменно он глядит вокруг с победой,

Лежит, как бы не чувствуя огня…

О, просвети меня своей беседой».

61 А грешник, посмотревши на меня,

Вдруг понял, что о нем держу я слово,

И произнес: «Мученья все кляня,

64 Живой и мертвый тот же я, и снова

Силен теперь. И если бы опять

Юпитер ковачей своих сурово

67 Заставил громы новые ковать,

Чтоб поразить меня в одно мгновенье,

Когда б он стал Вулканов всех сзывать,

70 Измучил бы их всех до отупленья

И восклицал: ко мне, Вулкан, скорей!

Как в страшный день Флегрийского{77} сраженья

73 Он говорил; когда б рукой своей

Все молнии на грудь мою направил,

То и тогда б погибели моей

76 Он не достиг!» Тут грешника заставил

Умолкнуть мой суровый проводник

Громовой речью; ужас весь представил

79 Его греха: мне нов был тот язык

Наставника. Заговорил он гневно:

«О, Капаней! По-прежнему ты дик,

82 Твоя гордыня также неизменна,

За то и казнь преступника страшна:

Лишь бешенство дала тебе геенна

85 За прежнее безумство, и должна

Та кара быть возмездием достойным

В Аду, где заседает сатана!»

88 И с словом, уже более спокойным.

Ко мне тут обратился мой мудрец:

«Перед тобой в вертепе этом знойном —

91 Великий грешник. Царственный венец

На нем блистал и, Фивы осаждая,

В числе семи царей был он. Гордец,

94 Он, как и прежде, Бога отвергая,

Доныне покориться не хотел

И, постепенно в Тартаре сгорая,

97 За гордость в нем находит свой удел…

Иди ж за мной, но бойся погружаться

Ногой в песок: он раскален и бел.

100 Лесной опушки нужно нам держаться».

В молчанье мы к источнику пришли;

К нему приблизясь, стал я содрогаться:

103 Кровавым выбегал он из земли.

Его струи тогда напоминали

Буликаме{78} кипучие струи,

106 Где грешницы по берегу блуждали…

Бежал в степи кровавый тот поток,

А берега и ложе состояли

109 Лишь из каменьев; берег был отлог…