Паладин - Анна Раф (2025)

Фелисия была настроена более практично и решительно. Она прихватила с собой эмблему Крэйвела и отправилась в его родовое поместье, чтобы заручиться связями семейства Кримарифов и проникнуть на ритуал усыпления Солигоста. Времени у нее оставалось немного, пусть для процедуры и требовалась подготовка, но это было делом нескольких дней. Вопросы сна были в ее компетенции, она даже могла затребовать разрешение у академии, где когда-то училась, но все это было очень долго, а ей требовалось проскочить через все капканы бюрократии, чтобы успеть вовремя.

Фелисия без труда разыскала среди изысканных особняков родной дом Крэйвела. Она уже бывала в нем раньше. Древний белокаменный комплекс, взрастивший в своих стенах множество поколений Кримарифов. Волшебница пару минут разглядывала фасад, увитый декоративным плющом, лаконичные гобелены, небольшие башни. Это семейство весьма чтило скромность, что в определенной степени отражалось и в их нравах. Ничего лишнего, никаких излишне ярких красок и золотых вензелей. Бело-серая гамма, изредка разбавляемая оттенками желтого, была визитной карточкой Кримарифов.

Фелисия улыбалась, фантазируя о детстве Крэйвела, проведенном здесь. Сам Крэйвел не любил говорить о своих детских годах, да и помнил-то он их уже с трудом, но, судя по всему, из детства он вынес больше плохих воспоминаний, чем хороших. Годы его детства и юности были суровым временем для аристократов, в особенности для клятвенных родов. Сейчас все было куда проще.

В поместье Кримарифов достаточно было блеснуть эмблемой Крэйвела, чтобы Фелисию приняли, как почетного гостя. Все члены семейства прекрасно знали биографию их главного героя. Они так же знали и о его личных особенностях, из-за которых тот слег на больничную койку, так что они не удивились тому, что Фелисия пришла с его эмблемой одна.

Ожидая старших членов семейства в гостиной, Фелисия с интересом прошлась взглядом по книжным полкам. Среди прочего она увидела житие Крэйвела, все тома от первого до последнего. Ей и раньше попадались образцы этой книги, но экземпляр, хранившийся в гостиной Кримарифов, был просто роскошным. Украшенный платиной, опалами и жемчугом, символичными для этого рода, выполненный на превосходной бумаге, с красочными иллюстрациями. На одной из них Фелисия замерла, полюбовно разглядывая рисунок, изображавший Крэйвела у алтаря. Крэйвел был красив от природы, а рука художника приукрасила его сверх того.

Фелисия долго не могла оторвать взгляд от рисунка, а когда она все-таки взглянула в другую сторону, чтобы проверить не идут ли обитатели поместья, на глаза ей попалось зеркало. Улыбка сразу померкла. Фелисия уже была совсем не той молоденькой и прекрасной девицей, какой была в день их первой встречи. Сейчас она выглядела значительно старше своего возлюбленного. Законы Селиреста запрещали ей как-либо повлиять на это. Волшебница знала, что Крэйвела не волнует ее возраст и ее внешность, но все же это беспокоило ее саму. Она хотела быть своему спутнику под стать, и с каждым годом это становилось все труднее. Настанет тот день, когда она будет выглядеть как его мать, а когда-нибудь и как бабушка.

Волшебница положила книгу на место и взяла с полки последний том жития. В этом томе уже упоминалась и она сама, как верная и надежная спутница паладина. Жители Селиреста с удовольствием читали жития своих любимых героев, и отношения Фелисии и Крэйвела часто становились темой для пересудов. Но Кримарифы настояли на том, чтобы житие недвусмысленно описывало их взаимоотношения исключительно, как отношения напарников.