Паладин - Анна Раф (2025)

Инквизицию винили в том, что они повлияли на решение суда. Не мало пересудов было посвящено тому, что Солигоста будут использовать для устранения еретиков или тех, кого таковыми клеймит инквизиция. И ситуация с ней все накалялась. Знать негодовала из-за того, что инквизиция якобы не давала ей свободно дышать и слишком часто злоупотребляла полномочиями для собственной выгоды. Церковь сетовала на то, что инквизиция стала слишком часто соваться в дела церкви и то и дело зарилась на ее привилегии. Орден паладинов также был недоволен самодурством инквизиции, с последствиями которого паладинам не редко приходилось сталкиваться.

Больше всего от инквизиции доставалось магам. Но они не возмущались, им это было опасно делать. Если они и выражали недовольство, то только дома на кухне, очень-очень тихо и только в компании самых доверенных людей. Именно магов инквизиция обвиняла во всех смертных грехах и призывала запрещать то одно, то другое, то третье, будь то заклинания или права.

Теперь маги боялись, что по их души будут присылать ренегата, который по местным легендам в одиночку истреблял чуть ли не целые армии. Репутация у Солигоста была поистине дьявольская. Фринрост был менее яркой личностью, он мерк на его фоне, так что все его ужасающие достижения были благополучно приписаны Солигосту. И этот страшный древний монстр теперь был карманным карателем инквизиции.

Более здравомыслящие люди, конечно, понимали, что все эти россказни сильно преувеличивают реальное положение дел. Склонные к драме люди верили в это весьма охотно, потому что так было страшнее и интереснее. Но все же эта дискуссия вскрыла на всеобщее обозрение тот факт, что инквизиции никто не доверяет и все ее боятся. Даже Его Величество. Собственно, поэтому Солигоста и было решено поместить в казематы под дворцом, а не в темницу под резиденцией инквизиции, на этом настоял сам король.

Фелисия весьма заинтересовалась процедурой, через которую предстояло пройти Солигосту. Его собирались погрузить в сон, чтобы пробудить через много лет. Это было так похоже на то, чего хотела бы Фелисия. По крайней мере из того ассортимента возможностей, которые были разрешены церковью. Не вечная молодость, конечно, но тоже неплохо. Глядишь, проснешься лет через пятьсот, а тут уже и запрет на омоложение отменили.

Крэйвела было трудно расшевелить, чтобы заручиться помощью, которая требовалась Фелисии. Волшебница очень хотела присутствовать на проведении процедуры усыпления ренегата. Она даже пообещала Крэйвелу, что в случае успеха она могла бы попробовать погрузить в такой же сон и его. Он ведь сам заявил, что не отказался бы так же долго поспать.

Но паладин остался безучастен. После того, как в деле Солигоста поставили точку, он совсем раскис. Словно потерял последнюю цель в жизни. В его воображаемом списке дел стало пусто. Свои дни он проводил в Храме Милосердия, окруженный жрецами, которые описывали его ментальное состояние, как тяжелое. Хоть раньше Крэйвел и стоял на принципиальной позиции, что его жизнь, уникальную в своей продолжительности, нельзя растрачивать впустую, в последнее время он все чаще задумывался о том, чтобы попросить о милосердной казни. Но после того, какой вердикт вынес суд Солигосту, он подумывал о том, что его просьбу попросту не удовлетворят. Возможно, усыпят так же, как и Солигоста, и будут доставать, как чертика из табакерки в трудный час. Едва ли Крэйвел мог назвать такую участь желанной.

Все эти мысли и одолевающее безумие приковали Крэйвела к постели насовсем. Джессвел и Лирэй регулярно навещали его, но зачастую он их даже не узнавал, принимая за каких-то других людей, которых он встречал в далеком прошлом. Друзья не знали, как ему помочь.