Червь 2 - Антон Лагутин

Он голый, со стояком. Его тело блестит, как статуэтка «оскар» в свете прожекторов. Убрав свои длинные волосы за ухо, он срывается на грубость:

— Заткнись!

— Отвяжи меня, ублюдок! И не смей ко мне прикасаться!

— Если ты не заткнёшься, я тебя придушу! — говорит он.

Перекроешь газ на время или действительно придушишь? Любопытно. Но и страшно!

— А потом что будешь делать? — спрашиваю я. — Попробуешь засунуть свой сморчок в остывшее тело?

Он залезает на кровать. Вначале меня накрывает его тень, а затем его тело начинает ползти надо мной, словно пассажирский самолёт низко-низко пролетает над головами зрителей на авиашоу. Его сальные волосы щекотно трутся о мою кожу. Его тёплые причиндалы касаются моих ног. Я пробую вмазать ему коленом между ног, но лишь еще сильнее раздираю верёвкой себе кожу на щиколотке. Мужик даже не дёрнулся. Всё так же уверенно продолжал приближаться к моему лицу, не ощущая никакой опасности.

Но только попробуй свой язык вставить мне в рот — мигом откушу! А хотя — хорошая идея! Вставляй!

Я открываю рот и начинаю страстно облизывать свои губы. Давай, клюй!

Он наклоняется ко мне, заглядывает в глаза. Нагло улыбается. Смотрит то на мою грудь, то на мою шею, то снова заглядывает мне в глаза.

— Жаль, — говорит он. — Но ты отбила у меня всякое желание! — и отвешивает мне пощёчину. А затем еще одну.

Лицо словно обожгло крапивой. Тварь! Чего ты хочешь от меня? Давай-давай, наклонись ко мне поближе. Да, вот так… Я собираю полный рот слюней (хочу выстрелить ему прямо в глаз), и когда уже курок взведён, у меня происходит осечка. Его руки с такой силой сжимают мою шею, что слюна извергается из моего рта как гной из лопнувшего пузыря. Крошечные слюнявые пузырьки залетают мне в глаз и блестят на губах.

Усевшись мне на живот, мужик начинает меня душить. Зажал шею своими длинными пальцами и давит. Давит так, что у меня язык вываливается наружу. Сжимает так, что глаза лезут из орбит. Мой хрип вырывается с остатками слюней, и я не знаю, что мне делать! Отсоединиться от разума и прекратить испытывать боль удушья, или оставить всё как есть? Ведь умрёт тело, а я останусь жить.

Перед глазами пелена из слёз и размытое лицо моего убийцы. Ну за что мне всё это? За что⁈ Я, всего лишь, хотел забрать свою монетку, хотел выспаться, отдохнуть…

Разум начал ускользать, еще чуть-чуть и связь с телом навсегда разорвётся. Мне искренне жалко Ингу, ведь это я привёл её сюда. Ведь это я позволил всему случиться, и только по моей вине она очутилась тут, привязанной к кровати, под голым мужиком.

— Н-е-е-е-е-е-т! — мысленно ору я от обиды, и вдруг, совсем неожиданно мне кто-то отвечает.

— Ну что ты орёшь? Случилось чего?

Всё это у меня в голове. Кошмар, я опять сошёл сума. Дроздов, это ты?

— Нет, это не он.

— А кто?

— А ты посмотри…

— Куда? И как! Еще чуть-чуть и мои глаза вылезут наружу! Я задыхаюсь…

— Тебе помочь?

Даже в голове мои мысли формируются с хрипотцой:

— Конечно…

Кем оказался мой спаситель — остаётся для меня секретом. Хватка на моей шее ослабла. Душить меня прекратили, и я стал жадно хватать воздух ртом. Затем раздался пронзительный мужской крик. И не просто крик, он визжал как дитя, чьи пальцы угодили между захлопывающейся стольной дверью и дверным косяком. Орал и визжал, умоляя его отпустить.

С глухим стуком он упал с кровати на пол. Начал крутиться, биться головой о деревянный пол.

Орал и орал. Кричал и кричал.

Я быстро хлопал веками, пытаясь прочистить глаза от слёз, и когда картинка стала чёткой, я смог их разглядеть.

Глава 5

И как я дошёл до жизни такой…

Как я позволил себе так быстро очутиться здесь, в тёмной комнате, где сырость с трудом перебивалась жаром от двух факелов, коптивших потолок из кривых досок.