Новая жизнь, Божественная комедия - Данте Алигьери (1967)

И для меня то время наступило,

Когда седеют наши волоса

118 И опускать нам нужно паруса;

И вот когда все то мне опостыло,

К чему я жадно некогда рвался,

121 Я обратился к Богу, ожидая

Спасенья в покаянии… О, мог

Покаяться, спасти себя тогда я,

124 Но в бездну грешных дел опять увлек,

Все помыслы хорошие рассеяв,

Меня владыка новых фарисеев{152}

127 И бросил снова в гибельный поток.

В то время вел войну он – не с жидами,

Не с сарацинами: его врагами

130 Являлись христиане. Никогда,

Никто из них под Акрой не являлся

За лаврами победы в те года

133 И с областью Судана не старался

Входить в дела торговые тогда.

На них похожим папа не казался.

136 Он свой верховный сан забыл вполне

С величием святого постриженья,

Забыл, что были вервия на мне,

139 В которых находили искупленья

Монахи, их носившие во сне

И наяву в своем уединенье.

142 И как молил Сильвестра Константин{153}

Ему дать от проказы исцеленье,

Так и меня духовный властелин

145 Просил спасти его от исступленья

Неодолимой гордости. В ответ

Ни слова не сказал я, опьяненье

148 Какое-то в той просьбе видя. «Нет, —

Он продолжал, – забудь свое смущенье;

Я отпущу твой грех, но дай совет,

151 Как взять мне Пенестрино без сраженья.

Ты знаешь – Рай я отпирать могу

И два ключа от Неба берегу,

154 Хоть Целестин{154} от них и отказался…»

При тех речах не мог я устоять

И быстро искушению поддался.

157 Я отвечал: «Когда мне отпускать,

Святой отец, грехи ты в состоянье,

То помнишь же: чтобы преград не знать

160 И выполнять заветные желанья,

Как можно больше людям обещай,

Но обещаний тех не исполняй,

163 Тогда-то все твои предначертанья

Исполнятся, и твой святой престол

Получит новый блеск и обаянье».

166 Когда моей кончины час пришел,

Когда святой Франциск за мной явился,

То близ меня он демона нашел,

169 Который так к святому обратился:

«Оставь его! Он мне принадлежит!

За что меня ты оскорблять решился?

172 Он мой теперь и в Тартар полетит

За свой совет лукавый прежде смерти;

С тех пор его Ад целый сторожит

175 И в волоса его давно вцепились черти.

В одно и то же время он хотел

И каяться, и предавать умел…»

178 «О, горе!» – крикнул я, когда тот демон

Схватил меня, и продолжал меж тем он:

«Подумал, вероятно, ты, что мне

181 И логика людская не под силу?

Не думай дурно так о сатане».

Тогда сюда в подземную могилу

184 Он к Миносу принес меня, а тот

Своим хвостом раз восемь окрутился

Вокруг спины, раскрыл кровавый рот,

187 Сам укусил себя и разразился

Проклятием: «Попал ты в тот проход,

Где грешников огонь навек пожрет…»

190 С тех самых пор в огне я поселился

И в пламенной одежде стал страдать…»

Рассказ души погибшей прекратился…

193 Тень двинулась и начала стонать,

Колеблясь и крутясь в своем движенье.

И далее мы стали путь держать

196 Туда, где в новом, мрачном помещенье

Томились души с очень давних пор

За то, что не боялись преступленья,

199 За то, что в мире сеяли раздор.

Песня двадцать восьмая