Новая жизнь, Божественная комедия - Данте Алигьери (1967)

И очутился вдруг без колебанья

148 В открытом море я на корабле

С немногими, мне верными, друзьями,

Помчался по волнам в туманной мгле,

151 Марокко любовался берегами,

Сардинией, прекрасною страной,

И многими другими островами,

154 Стоявшими в пустыне водяной.

Состарились мы все, когда приплыли

До Геркулеса грани роковой:

157 Его столбы в проливе узком были

Поставлены – чтоб далее никак

В своих ладьях пловцы не заходили.

160 Но я сказал, увидя этот знак:

«Друзья! Для нас тяжка была дорога,

До запада достигли мы сквозь мрак,

163 И так как жить осталось нам немного,

То счастье попытаем и рискнем

Проникнуть в мир безлюдный, где тревога

166 Людская неизвестна. О своем

Припомните вы все происхожденье.

Не для того на свете мы живем,

169 Чтоб скотски прозябать со дня рожденья,

Но для того, чтоб на земле найти

Познания и высшие стремленья!»

172 Так говорил друзьям я на пути,

И речь моя всех их так оживила,

Что трудно удержать потом их было,

175 Когда вперед мы принялись грести.

Корабль свой мы к востоку повернули

И словно птица далее порхнули

178 В своем безумном беге. В небесах

Сверкали звезды полюса другого,

Пять раз луна светила в облаках

181 И исчезала с неба голубого

С тех пор, как мы сквозь роковой проход

Скользнули в бездну моря, нам чужого,

184 И убегали далее… Но вот

Вдали гора пред нами показалась,

Черневшая из белой пены вод,

187 И та гора громадной нам казалась.

Обрадовались все мы ей тогда,

Но эта радость тотчас же умчалась

190 От нас, сменившись ужасом, когда

От той горы поднялся вихрь ужасный

И на корабль наш хлынула вода.

193 Три раза поднимался он, несчастный,

Напором волн, и вот в четвертый раз,

Не выдержав с грозой борьбы напрасной,

196 Пошел на дно: закрыло море нас.

Песня двадцать седьмая

Появление в светильнике призрака Гвидо де Монтефельтро. Рассказ Вергилия о состоянии Романьи. По удалении призрака путники переходят из восьмого в девятый вертеп.

1 Вновь светоч колебаться перестал,

И неподвижный, тихо умолкая,

От нас он удаляться снова стал.

4 Учителя желанье исполняя,

Тогда другой дрожащий огонек,

Что следом шел за ним, не уставая,

7 К себе мое внимание привлек.

Внутри его – я слышал – раздавался

Какой-то странный ропот, на упрек

10 Похожий, как тогда мне показался.

Как медный бык{144} впервые застонал,

И в его реве голос отозвался

13 Того, кто вид и формы зверя дал

Тому быку, – и полон был страданья

Тот страшный рев, хотя он вылетал

16 Из медного, литого изваянья,

Так точно вылетало из огня

Неуловимо-странное роптанье

19 И пронеслось около меня.

Когда ж оно на волю вдруг прорвалось

Из пламени, тогда услышал я,

22 Как постепенно в звуки облекалось

Роптанье то, и раздались слова,

В которых скорбь и горе выражалось{145}:

25 «О, смертный, ты, лишь молвивший едва

Здесь по-ломбардски: «Можешь удалиться».

Прошу тебя на миг остановиться.

28 Пришел я слишком поздно, может быть,

Но я молю тебя не торопиться,

Молю тебя со мной поговорить: