— Подожди-ка, да мы с тобой знакомы! — воскликнул он.

— Ага! — подтвердил Джессвел и широко улыбнулся.

Крэйвел ответил такой же лучезарной улыбкой. Оказывается, прошло столько лет! Тот мальчуган из Акрефа уже успел вырасти и выучиться! Но видит Селья, он совсем не изменился, все такой же бодрый и жизнерадостный, глаза его все еще искрились ребяческим восторгом. Крэйвел почувствовал, как сердце его сжалось.

— Не слишком ли они юны? — спросил Крэйвел, поняв, что Миноста собиралась взять юнцов в поход.

— Увы, это все, что мне удалось собрать, — сказала паладинша. — На границах неспокойно, большая часть паладинов занята подавлением волнений среди темных магов.

Мысль о том, что эти ребята, совсем еще дети в глазах Крэйвела, умрут от жестоких рук братьев-ренегатов, приносила ему страшные муки.

— У меня есть личные причины преследовать Солигоста, — заявил Джессвел, видя сомнение на лице Крэйвела. — Я буду искать его с вашей помощью или без нее.

Крэйвел удивился.

— И что же это за личные причины? — спросил он.

Первым его предположением была месть. Но за что там мстить-то? В Акрефе никто не умер в тот год, когда Солигост выкрал из города священный кристалл, горожанам просто пришлось затянуть пояса потуже на пару месяцев, да и все. К счастью, слаженная работа церкви, магов и торговой гильдии позволили свести к минимуму тот ущерб, который клятвопреступники причинили Селиресту в тот раз.

— Не могу точно сказать, — ответил Джессвел. — Но, как минимум, я хочу взглянуть ему в глаза, и поговорить с ним.

Крэйвел понял его. Джессвел был недостаточно красноречив, чтобы выразить свои мысли, но Крэйвелу не нужно было ничего объяснять. В тот роковой день, когда Джессвел еще мальчишкой встретил Солигоста впервые, он смог разглядеть робкий огонек, тлеющий в душе ренегата. Задушенный разочарованием от жизни, болью потерь и смертельной усталостью, он, тем ни менее, продолжал гореть, дразня надеждой на то, что Солигоста все еще можно спасти.

За последние десять лет братья наделали немало бед. Но все же, наблюдая за их деяниями, Крэйвел раз за разом отмечал, что Солигост никогда не причинял зла больше, чем было ему необходимо для завершения его дела. Если есть возможность пощадить — он пощадит, если есть возможность спасти — он спасет, если есть возможность помочь — он поможет. Было трудно понять, по какой причине он все еще таскался всюду за Фринростом, который кардинально отличался от брата по характеру. Крэйвел объяснял это личной привязанностью. Но это была явно какая-то нездоровая привязанность. Солигост был первым среди свидетелей злодеяний брата. Если бы Крэйвел оказался на его месте, он первым же попытался избавить мир от этого чудовища. Но Солигост до сих пор этого не сделал.

Представившись друг другу, они притащили еще стульев и, рассевшись за столом, принялись знакомиться. Рассказывать начали молодые, полные эмоций и энтузиазма. Джессвел добровольно отправился в ближайший монастырь и успешно прошел свое обучение. Он всегда был склонен к героизму, который в унылом городском быту был чаще всего неуместен. А встреча с Солигостом и Крэйвелом окончательно открыла ему глаза на то, кем он хочет стать, когда вырастет. Его родители были несколько расстроены тем, что их любимый первенец покидает отчий дом, и скорее всего, навсегда. Его провожали со слезами, но с гордостью.

Несколько иной была ситуация у Хьолы. Ей за возможность стать послушницей монастыря пришлось побороться со своей семьей. Именитый аристократический род предполагал для нее иную судьбу, планируя продвигать выше по иерархической лестнице, готовя к светской жизни, интригам и стратегиям длинной в поколения. Своим решением стать паладиншей она всех разочаровала. Настолько, что ее посадили под домашний арест, и Джессвелу пришлось вызволять подругу. В монастырь потом даже приходила ее родня с требованием вернуть их дочь, но оно не было удовлетворено.