Заветный браслет все еще был у него при себе. Это был, конечно, уже не тот экземпляр, который Фелисия подарила ему в Акрефе. В походах браслеты то терялись, то ломались, то воровались. Но это была незначительная потеря, Фелисия с легкостью создавала новый. В этот раз под подушкой Крейвела поблескивал скромный латунный браслет с осколком ароматный гальки, впаянной в него. Фелисия торопилась, когда его делала.

Крэйвел не спешил влезать в латы. Торопиться им было особо некуда. Как показала практика, спешка в поиске братьев-ренегатов ничего не давала. Они могли бесследно исчезнут с места последнего пребывания за считанные минуты. Если новая информация об их местоположении устарела или недостоверна, им просто придется с этим смириться. Как же неудобно, когда древнее зло не сидит в каком-нибудь подземелье веками, а шастает по всему миру!

Миноста встретила товарищей в молельном зале и сообщила, что Хьола и Джессвел на ристалище, коротают время за тренировкой. Крэйвелу было интересно посмотреть, каковы эти ребята в бою. Он знал, что это едва оперившиеся птенцы, и ждать от них какого бы то ни было мастерства не стоило, он просто хотел понять, как они будут вести себя в бою.

Крепкая дружба, которой годы были нипочем, сразу ощущалась между Хьолой и Джессвелом. Они бились друг с другом с азартом и восторгом, прямо как в детстве. Казалось, что если старшие сейчас позовут их в дорогу, то они в один голос попросят: «Ну еще пять минуточек!»

Друзья бились без доспехов деревянными мечами. Сейчас их можно было хорошо разглядеть. Хьола — высокая сухая и жилистая с густыми черными волосами и узкими глазами цвета обсидиана. Она была одновременно благородно воспитанной и по-мальчишески дерзкой. С такой действительно было интереснее проводить время в дуэли, чем на светском приеме. Она явно сделала правильный выбор, сбежав из дома и избрав путь воительницы.

Джессвел был чуть ниже ростом, у него были недлинные русые волосы, округлые щеки, крупный нос, его лицо не обладало той утонченностью черт, какими были наделены его высокородные сослуживцы. Впрочем, такие детали бросались в глаза лишь старшим, они еще не привыкли к тому потоку добровольцев из числа простолюдинов, с которым столкнулись монастыри в последние годы. Джессвела выдавало так же отсутствие какого-либо изящества в бою, он был суетлив и непоседлив, а также низкий обывательский говор, за который он порой получал нагоняй от наставников. Но сейчас помыть ему рот с мылом было некому, никто из его спутников не собирался брать на себя роль воспитателя. Сколько самоцвет не ограняй, цвета он от этого не поменяет.

Хоть наставники и стремились научить послушников из числа простолюдинов высоким манерам, это стремление было продиктовано лишь заботой о репутации ордена. Паладин должен был быть примером, к которому следовало стремиться, безупречным воплощением святости. По крайней мере так было в годы обучения Крэйвела и его сверстников. Год от года он наблюдал за тем, как ситуация менялась, давая послушникам больше свободы для проявления индивидуальности и меньше нагромождая их плечи лишними обетами, лишениями и рамками. К чему это в итоге приведет, было темой для пересудов среди ворчливых стариков уже много лет.

Распри на почве происхождения послушников, межклассовые розни и снобизм в монастырях пресекались на корню, как в годы юности Крэйвела, так и сейчас. Этот яд служители Сельи распознали уже давно. Орден паладинов должен был способствовать единению жителей королевства, а не потакать его расслоению. Междоусобиц в Селиресте и без того хватало. Достижение взаимоуважения между состоятельными и небогатыми гражданами было одним из предметов гордости королевства. А желательно было бы еще помирить инквизицию с магами да церковь с аристократами.