Погруженные в свои мысли они в молчании пролетели мимо города. Никто не задал никаких вопросов, не выразил никаких претензий, все все понимали без слов. Из этого понимания следовало, что сейчас они полетят до самых Катакомб Вингриса, высадят Лирэя и отправятся отчитываться в Акреф.

А между тем в Селиресте уже было тепло. Паладины пеклись в своих латах, согревающие талисманы были отложены в походные сумки. Спутники старались держаться рек и ручьев, их рацион разнообразился. Оставалось надеяться, что и пострадавшим жителям Акрефа стало легче жить.

По мере приближения к жилищу Лирэя, настроение у того становилось все хуже. Спутники заметили, что он становился все злее и чаще срывался. Они понимали, что он не хочет туда возвращаться, но пойти ему было больше особо некуда, клятвопреступнику в Селиресте нигде не рады. Но все же о покаянии он ни разу не заикнулся, намерено избегая этой темы.

Когда они спешились, чтобы проводить Лирэя обратно в подземелье, ренегат был совсем разбит. Он храбрился, но вяло, шутил, но мрачно.

— Эй, я еще навещу тебя чуть позже, — заверил его Крэйвел на прощание.

Лирэй лишь одарил его грустным взглядом — он не поверил.

Когда они отдалились от жилища лича, Фелисия спросила:

— И что теперь? Мы не сделали ничего из того, что собирались.

Фринрост все еще жив и представлял собой большую угрозу, а Лирэй, ради которого все затевалось, так и не покаялся.

— Мы собрали много важных сведений, — ответил Крэйвел. — А еще получили ценнейший опыт.

Последнее относилось скорее к Фелисии, у Крэйвела такого опыта было хоть отбавляй, он ему уже надоел. Волшебнице оставалось только вздыхать, у нее вообще никаких конкретных целей не было. Она все размышляла над своим горемычным положением. Любовными узами ее намертво приковало к Крэйвелу, но вот шансов на взаимность было не много. За все путешествие Крэйвел не проявил к ней никакого романтического интереса. Слова Лирэя о том, что Фелисия полом не вышла, стали всерьез тревожить ее.

Когда она услышала об этом в первый раз, она не придала этому значения. Ее не беспокоил тот факт, что Крэйвел не станет ее любовником. Подумаешь, найдет другого! В тот момент ее куда больше ранило пронзительное сочувствие к его страданиям. Но сейчас отсутствие взаимности уже ощущалось болезненно. Фелисия боялась, что Крэйвел разобьет ей сердце. Глупые песни менестрелей о любовных муках всегда казались ей преувеличением. Она считала, что невозможно так страдать из-за какой-то там любви! Но ведь раньше она не подозревала и того, что возможно так сильно страдать из-за какого-то там голода. На душе у девушки стало неспокойно.

Прибыв в Акреф, оба отправились в Храм Справедливости. Капеллану они докладывали вместе, рассказали все в мельчайших подробностях. Вопреки ожиданиям Фелисии, Крэйвел не умолчал даже о Лирэе, напрямую заявляя, что они договорились с личем, который жил неподалеку от города, взяли клятвопреступника с собой и сражались с ним бок о бок. Казалось, что после таких заявлений и Крэйвела, и Фелисию должны арестовать, но капеллан отнесся к докладу понимающе и даже буднично. Крэйвел доверял ему. Капеллан Акрефа был немолодым и опытным человеком, не делил мир на добро и зло, а намерение Крэйвела вернуть ренегата в лоно церкви было ему очевидно и совершенно понятно.

После доклада Крэйвел остался в Храме Справедливости. Здесь ему предоставили ночлег и, наконец-то, хорошее питание. В Акреф добралась гуманитарная помощь, город справился с настигшей его катастрофой относительно легко, отделался парой месяцев жесткой диеты. Открылись таверны и гостиницы, в одной из них остановилась Фелисия. На первое время денег ей дал Крэйвел, последующие дни волшебница планировала зарабатывать своими магическими навыками. Снова чистить и чинить за несколько монет. Зато в безопасности и комфорте. После пережитого Фелисия искренне наслаждалась этим.