Джессвел сел на стул и обхватил голову руками. Все было так понятно и легко, пока он путешествовал в компании Крэйвела и остальных. Пусть они и состояли в дружбе с некоторыми ренегатам и темными магами, но эта дружба была заслуженной, и ничья жизнь не была ими отнята напрасно. Сейчас же все встало с ног на голову.

— Не этого я ожидал от славной паладинской службы, — сокрушенно простонал Джессвел.

— Всякое бывает, малыш, чистить ряды собственного ордена от всякого мусора — тоже важная работа. В общем, до утра у тебя есть время подумать, я пойму, если ты откажешься. Ну и конечно, ты должен понимать, что будет лучше для всех, если этот разговор останется между нами. А теперь докладывай.

Дар речи вернулся к Джессвелу не сразу. Капеллан даже предложил парню выпить, тот не стал отказываться. По Джессвелу было видно, что у него тяжело на душе, и ему есть, что рассказать.

Доклад весьма впечатлил капеллана. Он немедленно принялся писать экстренное послание, которое было необходимо отправить в столицу. Этим займутся жрецы, а пока он счел необходимым побеседовать с молодым паладином, чтобы тот ненароком не слетел с катушек.

Джессвел поделился с капелланом своими переживаниями по поводу убийства Кислотника, рассказал и о страхе обзавестись личным призраком, и даже поныл о том, какой недружелюбной была к нему столица, из-за чего, собственно, он и прибыл в Парахраст. Но в конце концов разговор все равно вернулся к теме убитого мага.

— Это было не сложно, почему вы раньше с ним не разобрались? — спросил Джессвел, уже порядком захмелев.

— Толку то! Со всеми не разберешься. Одного убьешь, другой придет. Мы тут на посту стоим, чтобы они там сидели в своей Тундре и не вякали, — не церемонясь ответил капеллан.

Джессвел в очередной раз поразился тому, насколько другими были люди в Парахрасте. Припомнив столичных ханжей и снобов, которые были не менее противными, но по-другому, Джессвел подумал о том, сколь уникален его родной город. Маленький, дружелюбный, домашний. Мало ему было печалей, теперь на него свалилась еще и тоска по дому.

— Я хочу помолиться, — неожиданно даже для самого себя заявил Джессвел.

Капеллан посмотрел на него с некоторым удивлением, но отговаривать не стал. Джессвел не знал, насколько приемлемо молиться пьяным, в кодексе об этом ничего не было сказано. Но если уж считалось приемлемым убивать своих по наводке капеллана, то пьяная молитва и вовсе не могла считаться за проступок. Его выбор пал на молитву о прощении. Это было странно, просить прощения у Сельи в то время, как виноватым он себя чувствовал перед Кислотником. Но ничего более подходящего Джессвел не нашел. Возможно, плохо искал, он не был подкован в словоблудии, к которому относил и молитвы. Но сейчас, к своему удивлению, он в этом нуждался.

Проведя остаток дня за молитвой, а ночью отправившись спать, на утро он, как и договаривались, явился в храм. Рафель уже был там. Крупный смуглый мужчина, старше Джессвела на восемь лет, но мудрости как-то не нажил за годы, или же эта мудрость заключалась в трусости и лжи. Рафель был по натуре своей приспособленцем. Джессвелу он был неприятен. Но не настолько, чтобы бросить умирать в Тундре и уж тем более — убивать. Он еще не решил, как разрешить сложившуюся ситуацию.

Они не разговаривали друг с другом пока ожидали капеллана. А когда тот вышел к ним, то огласил задание, которое поручал этим двоим.

— Ваша задача разыскать кислотный резервуар, который готовят к предстоящей войне с Селирестом, собрать о нем как можно…

— Войне с Селирестом?! — поразился Рафель, он был еще не в курсе.

— Тишина! — рявкнул капеллан. — Собрать о резервуаре подробные разведданные, — продолжил он, — если подвернется удобная возможность, то уничтожить.

— Отказываюсь! — немедленно заявил Рафель.

— Либо ты отправишься на это задание, брехун чертов, либо я сегодня же вышвырну тебя из ордена! — закричал ему в ответ капеллан.