Не дожидаясь рассвета, Джессвел отправился в обратную дорогу. Он призвал грифона, в его тусклом свете нашарил свой брошенный меч, очистил от крови, и полетел по той же траектории, по которой гнался за магом целый день. Они никуда не сворачивали, так что было не трудно сориентироваться. Джессвелу следовало прихватить с собой какое-нибудь доказательство того, что с Кислотником покончено. Но Джессвелу было все равно поверят ему или нет. Кто-то из вояк Парахраста, будь то паладин, маг или солдат, раздул бы из этого убийства целую легенду, назвал бы подвигом. Но Джессвел чувствовал лишь грязь в душе и мучительное чувство вины. Определенно не тот поступок, которым он гордился.

Грифон выдавал себя исходящим от него светом и в ночи привлекал к себе постороннее внимание, так что Джессвел рисковал, так нагло пролетая по территории врага, совсем не таясь. Но он был так утомлен долгой погоней и опустошен неприятными эмоциями, что ему было совершенно не до предосторожностей. Все, чего он хотел — это добраться до города и лечь спать.

Долетел он только на следующий день. Глаза слипались, от голода кружилась голова, но аппетита совсем не было. Его встретили поздравлениями, просили рассказать, как он слетал, догнал ли засранца, и чего он такой измученный. Но Джессвел на все расспросы лишь мотал головой, говорил, что очень устал и расскажет все завтра. Завалившись в лавку к своей любовнице, он сразу же утонул в заботе обрадованной девушки. Она помогла ему снять доспехи и уложила спать.

Сны были отвратительными. Конечно, ему снился Кислотник. Где-то там в ночной Тундре его призрак смотрел вслед улетающему паладину, который прикончил его за сущую шалость.

Глава 11

Джессвел проснулся совершенно разбитым. Девушка принесла ему завтрак, Джессвел вяло его пожевал, а потом еще долго валялся в постели.

— Так ты догнал его или нет? — спросила лавочница.

В ее лавке продавалась всякая домашняя утварь, спрос на нее здесь был не шибко велик. Она выходила в торговый зал, только когда слышала звон дверного колокольчика, а все остальное время проводила с Джессвелом в соседней комнате, где располагалась ее спальня.

— Догнал, — неохотно ответил паладин.

— Убил?

— Убил.

Он относился к ее расспросам, как к тренировке перед более подробным отчетом, который ему предстояло предоставить капеллану. Информацию, которую Джессвелу удалось получить, определенно следовало донести до его сведения. Паладин корил себя за то, что тратит время, пролеживая матрац, когда ему следовало немедленно оповестить все инстанции, что грядет война.

— Я тобой горжусь, Джесси! — попыталась любовница выразить свою поддержку.

Тот в ответ горько улыбнулся.

— Это впервые для меня, — признался он.

— Что? — не поняла девушка.

— Убивать кого-то.

— Ох…

Теперь ей стало ясно, чего ее фаворит так уныл. Она приобняла его и высказала несколько слов утешения. Джессвел был рад оказаться в ее компании. Если бы его единственной поддержкой были местные отморозки, которые едва ли могли в полной мере понять его переживания, это свело бы его с ума.

Набравшись сил, Джессвел, наконец, покинул лавку. Первым делом он отправился в храм. В церемониальном зале один из местных паладинов скандалил с капелланом и за всем этим наблюдали остальные паладины, жрецы и прихожане.

— Если вы не верите, что Подкаменника убил именно я, то я прямо сейчас отправлюсь и убью вам еще одного темного мага! Я не позволю своре спившийся выродков сомневаться в моей доблести! — кричал рыцарь.