По приезду ему устроили настоящий допрос. Цели прибытия, предполагаемая длительность пребывания в Парахрасте, информация о родителях, личная репутация, связи, детали биографии. У Джессвела досконально выспросили все, что только он мог рассказать. Но будучи человеком искренним и ничего не таящим, он без проблем еответил на все вопросы.

Первое впечатление о Парахрасте у Джессвела сложилось несколько разочаровывающим. И с каждым днем, все больше углубляясь в особенности этого места, Джессвел разочаровывался все сильнее. При поверхностном рассмотрении Парахраст вызывал впечатление отлично организованной оборонительной точки, но копнув чуть глубже, выяснялось, что царил полный бардак. Только специфика людей, осмелившихся остаться здесь, позволяла форту держаться, несмотря ни на что.

В форте присутствовало несколько паладинов разных возрастов и полов, все они были несколько старше Джессвела, но не на много, по крайней мере, по сравнению с его предыдущими спутниками. И все они были максимально далеки от представлений Джессвела о паладинах. Они сидели в форте, целые дни убивая на пустые разговоры, пили, шатались по местным кабакам и борделям. Их тут уже все знали и с безразличием относились к их времяпровождению. Это были даже не воины, а обычные пропойцы, которые требовали к себе особого уважения, хотя все, что они делали — это тянули пятилетнюю лямку в монастыре.

Джессвел поражался тому, какие вольности позволяли себе эти паладины. Крэйвел порой не мог удержаться от колкости в его адрес, даже если он по привычке вытирался рукавом. А тут сквернословие мешалось с пьяным бредом и нижайшим флиртом, а по ночам все это запросто могло перерасти в оргию или пьяную потасовку, а то и все сразу.

Джессвел неоднократно ловил себя на мысли, что этому месту очень не хватает кого-то вроде Хьолы, она взялась бы за наведение порядка, возможно даже успешно, но Хьола с ним не поехала. И Джессвелу пришлось адаптироваться к той среде, в которой он оказался. Хоть он и осуждал местных за многое, он был достаточно приземленным и коммуникабельным, чтобы с ними ладить.

Джессвел был свежей кровью, так что к нему проявляли живой интерес, выспрашивали новости из столицы, интересовались подробностями его сотрудничества с Крэйвелом и заварушкой с братьями-ренегатами.

Джессвел рассказывал эту историю всем желающим целую зиму. Он пока ни во что не лез, просто знакомился с людьми и осматривался на местности. Работы для паладина тут пока тоже не было. Темные маги не горели желанием выбираться зимой из своих берлог.

Кроме прочего, от паладинского долга Джессвела отвлекла женщина. Странная лавочница, для которой паладины были фетишем. Джессвел пришелся ей по вкусу. Открытый, негордый, не зашоренный манерами, такой же скучающий, как и она. Она была старше на несколько лет и лишенной романтических иллюзий, так что они просто хорошо проводили вместе время, не углубляясь в чувства.

Местные сильно отличались от людей, которых Джессвел знал прежде. Ленивые, циничные, живущие сегодняшним днем. Это касалось и солдат, и торгашей, и магов, и даже жрецов. Не обошло это растление и паладинов. Джессвел невольно обратил внимание на то, что все паладины являлись безродными добровольцами. Они были в каком-то смысле такими же, как он. Но видя в них себя, Джессвел содрогался от отвращения. Неужели в глазах высокородных паладинов он выглядел вот так?