Сели-Ашт — огромный красивый город на берегу Морци. Если Морицор воплощал в себе угрюмую целеустремленность людей, только что отвоевавших свою свободу в неравной борьбе с поработителями, то Сели-Ашт был воплощением их самых смелых мечтаний. Для тех, кто был в столице впервые, этот город мог показаться волшебным. Это был венец культуры Селиреста. Светлый, чистый, просторный, многолюдный и шумный, полный зелени, парков, клумб и фонтанов, пестрящий фресками и витражами, изобилующий скульптурами и памятниками.

Магия города отвлекла Джессвела от мрачных мыслей, он проводил все время, разгуливая. Компанию ему составлял Лирэй, пусть и не такой впечатлительный, но все же соскучившийся по столице. Через несколько дней после церемонии прощания с Миностой к ним присоединилась и Хьола.

Крэйвел же предпочитал проводить почти все время в Храме Справедливости, чаще всего за молитвой, тренировкой или попытками поспать. Здесь все было испещрено и пропитано знакомыми фамилиями, названиями, датами. Посторонние разговоры порой казались продолжением собственных галлюцинаций. Но все же было легче, чем Крэйвел ожидал, легче, чем было в прошлый раз, когда он был здесь. Фелисия всегда находилась рядом и целая армия жрецов, которые уже знали его проблемамы. За ним присматривали днем и ночью.

Солигост ожидал суда в темнице местной резиденции инквизиции. Со всего Селиреста слетались приглашенные присяжные. Они были богатыми людьми и могли позволить себе полет, но все равно это занимало много времени. Кроме того, у жрецов ушло не мало дней чтобы просто привести Солигоста в чувство. Крэйвел попросил, чтобы его оповестили, когда это произойдет. Но даже получив это известие, Крэйвел навестил старого сослуживца не сразу, так как первое время Солигост был заторможен и едва понимал, что происходит вокруг.

Когда они наконец встретились, Крэйвел увидел ренегата совершенно истощенным. Ни капли жира, да и мышц стало значительно меньше, казалось, что свой любимый фламберг Солигост уже не поднимет. Поредевшие и местами поседевшие волосы, а также нездоровый белесый оттенок кожи выдавали длительное недоедание.

В остальном Солигост выглядел вполне ухоженно, в его камере имелась кровать, стол и стул. На столе стояла тарелка со стандартным тюремным пайком. По сравнению с тем, чем он питался обычно, это был царский обед. Здесь были и овощи, и фрукты, и даже хлеб, всего понемногу, было, конечно, и мясо, но ему ренегат уже давно не был рад, даже самое изысканное мясо вызывало у него отвращение, годами он питался лишь им, изредка перебиваясь на какие-то сорняки.

Еда будила в нем воспоминания о вечно голодном брате, и ком в горле не давал ему даже прикоснуться к еде, аппетита не было совсем, несмотря на кусачий голод, засевший где-то под ребрами.

Крэйвел сел на стул и принялся непринужденно нарезать пищу на крошечные кусочки. Он нашел примечательным тот факт, что Солигосту услужливо принесли и вилку, и столовый нож. Несмотря на длинный перечень преступлений, которые ему приписывались, никто не сомневался, что в заключении Солигост будет вести себя порядочно.

— Ну что, как твои дела? Выспался? — спросил Крэйвел.

Солигост горько усмехнулся.

— Поверить не могу, что вы тащили меня все это время, не проще ли было казнить меня на месте?

— Чтобы в след за Фрином свихнулся и Джесси? Нет уж с меня хватит одержимых ренегатов.

При упоминании имени его последнего оппонента во взгляде Солигоста появилось чуть больше осмысленности, по нему Крэйвел так же понял, что Солигосту требуются кое-какие пояснения.

— Он души в тебе не чает, — сказал Крэйвел. — На днях я хочу привести его сюда, чтобы вы могли поговорить по душам. Пожалуйста, сделай так, чтобы мне не приходилось потом гоняться за ним еще одну сотню лет.

Солигост кивнул в ответ.

Крэйвел смешал все, что принесли Солигосту надсмотрщики в мелко порубленный салат и высыпал в кружку с чаем, вытерев пролившиеся излишки.