Бойся пламени - Оливия Дарлинг (2025)

Я бросаю последний нож, завершая идеальную линию, которую я создала. Мои руки перестали дрожать, мое дыхание выровнялось, и я не чувствую необходимости кричать, хотя я все еще расстроена.

Краем глаза я вижу, как Финниан идет ко мне.

— Спасибо, что ты рядом.

— Я ненавижу, как он разговаривает с тобой, когда расстроен, — говорит Финниан.

— Я знаю, — бормочу я.

— Это неправильно. — Я смотрю на него, и он, должно быть, видит смешанные эмоции в моих глазах. — Это неправильно, — подтверждает он.

Я киваю, сжимая губы и снова глядя на свою цель. Я делаю ровный вдох.

— У Аллиарда есть изъян в логике.

— О чем ты говоришь?

— Все это время он беспокоился, что Имират придет за мной. — Я наблюдаю за идеальной линией ножей. — Но Имират понятия не имеет, что придет за ним.

ГЛАВА 7

Финниан ушел несколько часов назад, чтобы провести день с нашим кузнецом, Блэйдом. Это не его настоящее имя, но он человек, преданный своему делу. Финниану было пятнадцать, когда он влюбился в это ремесло, примерно в то же время я заинтересовалась целительством, и он художник по стали. Мои кинжалы-близнецы-драконы были сделаны им, как и единственная корона, которая у меня есть. Она напоминает венец из переплетенных ветвей дерева.

Я оглядываюсь на свой умирающий сад и чувствую укол грусти, зная, что меня не будет здесь к следующему цветению. Я уверена, что в Варавете есть сады, гораздо более экстравагантные, чем мой, но ничего, что принесет мне такое же чувство покоя. Изначально я занялась садоводством, потому что мне это было необходимо. Я использовала любые семена, которые могла достать: ягоды, овощи и травы. Иногда я даже вырывала растения и приносила их сюда.

Теперь я занимаюсь садоводством, потому что мне это нравится. Мне по-прежнему нужна еда, которую я собираю, но я также выращиваю цветы и другие невкусные растения в углу сада… болиголов, лапчатка, паслен и змееголовник, вот некоторые из них. Я думаю, это иронично, что ядовитые растения часто цветут самыми красивыми цветами. Постоянно недооцениваются наблюдателями, пока они не почувствуют смертельное жало.

Моя голова откинулась назад на мягком кресле, когда я услышала приближающиеся шаги, не Финниана. Они не были бы такими неуверенными.

— Аллиард. — Я приветствую его, не открывая глаз.

Мой гнев все еще горит, но я спрятала его в аккуратную маленькую коробочку и могу открыть ее, когда захочу. Он немного ускоряется и занимает кресло рядом с моим. Только члены королевской гвардии били меня, а Аллиард был гвардейцем королевы. Я не помню, чтобы видела его в тронном зале во время допросов, и мы никогда не поднимаем прошлое. Разговоры не могут изменить того, что было сделано. Я уверена, что он знал степень пыток, но у меня никогда не хватало смелости спросить.

— Я… — Он обрывает себя. Я наклоняю голову вперед и смотрю на него: между его бровями появляется складка, а губы сжимаются в тонкую линию. — Я сожалею о том, как прошел вчерашний день.

Я не знаю, о чем ты говоришь. Я думаю, что это было чудесно, умирает на моем языке. У меня есть две формы защиты, помимо борьбы — сарказм и юмор.

— Мой страх одолел меня, Элоин. — Он барабанит пальцами по стулу. — Если ты не против, я хотел бы попробовать еще раз. Обсудим сделку, не набрасываясь друг на друга.

— Ладно. — Это не та битва, которую нужно затягивать.

Он тихо выдыхает.

— Командующий Варавета шантажирует тебя каким-либо образом? Потому что если он…

— Нет, — вмешиваюсь я. Раскаленный добела гнев давит на ящик, прежде чем я успеваю его обуздать. Мне досаждает, что Аллиард формирует мнение о Кейдене до их встречи. Кейден тоже меня досаждает, но мы союзники.

«Если кто-нибудь из вас прикоснется к ней, вы умрете… и я обещаю сделать это болезненным».