События сегодняшнего вечера давят на меня, словно камни, привязанные к моим лодыжкам, тянущие меня на дно моря. Я борюсь, чтобы вернуться на поверхность, но это бесполезно. Я отступаю от него, заставляя себя чувствовать себя еще хуже, но я отказываюсь рассыпаться в его объятиях. Я чувствую, что он вбил клин в мое сердце, но он также единственный, кто может его вытащить.

Мне нужно, чтобы он понял, что это не то, что я буду заметать под ковер, потому что его руки заставляют меня чувствовать себя целой. Я бы предпочла быть сломленной и уважаемой, чем любимой и обманутой. Мне нужно побыть наедине со своими мыслями, даже если они будут меня мучить, но одно я знаю наверняка: я хочу, чтобы мир знал, что если они выступят против нас, они разжигают свои собственные костры или роют свои собственные могилы. Мы захватили Варавет, и неизбежно, что другие правители Раварина почувствуют угрозу.

— Мне нужно, чтобы ты передал сообщение жрице огня, — говорю я. — Наши короны и помолвка залиты кровью, и война будет, но мои драконы будут с нами. Это все, что я хочу от тебя сегодня вечером.

Он скользит рукой по моей косе, и я заставляю себя не сломаться, глядя на него.

— Правление короля демонов и королевы драконов.

ГЛАВА 50

Солнце садится за горы, когда Кейден ведёт меня к берегу озера, проходя между расступившейся толпой, состоящей из преклонивших колено дворян и солдат, которые были более чем счастливы, заявить о своей верности нам. Хотя я верю, что они всегда считали Кейдена королем. Медленно бьет военный барабан, посылая рябь по воде. Эагор становится на колени, и два костра по краям его сжигают каждое знамя и гобелен с Дастерианским символом. Дым танцует сквозь крылья дракона, когда они парят над ним.

Его правление закончилось, но мое только началось.

— Эагор Дастериан, — начинает Кейден. — Ты приговариваешься к смерти по приказу короля и королевы Варавета. Те, кто не может удержать власть, не имеют права прятаться за фасадом силы.

Эагор плюет, но недостаточно далеко, чтобы до нас долететь. На его одежде нет крови от пира, явный знак, что он никогда не сражался за свой народ.

— Убийца короля и шлюха.

Его слова не смущают меня, когда он стоит на коленях во власти короны, которую когда-то носил. Я убила дядю и получила королевство, сжечь марионеточного короля — простая задача. Базилиус пикирует, лавандовые чешуйки блестят на солнце.

— Сожги его, — шепчу я, и пламя льется вниз, словно дождь, а крики Эагора эхом разносятся по небу. Его тело бьётся в воде, ища средство от мучительной боли, но Базилиус извергает пламя до тех пор, пока Эагор не замолкает.

— Да здравствуют король Кейден и королева Элоин, — объявляет Райдер. — Завоеватели Варавета!

Толпа вторит заявлению, когда Кейден и я подставляем спины огню, рисуя безжалостную картину, соответствующую тьме внутри. Его обсидиановая корона сидит на голове, чтобы соответствовать черному дублету, прошитому алым, и соответствующему плащу. Мое платье, зеркало, пламя вышито в плаще, пришитом к лямкам и юбкам, которые струятся вокруг меня, а золотая драконья корона укрепляет меня как королеву, которой я всегда должна была быть.

Я хочу быть одновременно светлой и темной, нежной и безжалостной, мягкой и свирепой. Я одновременно палач и целитель. Я выжимаю мечты из отчаяния и надежду из безнадежности.

Связь тянет мою грудь, и я обращаю взгляд к небу, но мои драконы приземляются на мелководье позади меня, глядя на меня в поисках поддержки. Золотой свет мерцает из моих ладоней и ползет вверх по моим рукам длинными закрученными струями. Он излучается в воздух вокруг меня, как крошечные снежинки.

Кейден поворачивается ко мне, на его лице смесь благоговения и замешательства.

— Свет образовал корону. Ты это делаешь?