Бойся пламени - Оливия Дарлинг (2025)

Из моей чашки поднимается пар, пока я лежу на кровати в замке и листаю одну из книг о драконах, которую я привезла с границы. Мне приснилось, что я пеку для них пироги, после того как я прочитала, что, по-видимому, они обожают фрукты. Чувство вины, которое я испытываю за то, что оставила их, усилилось этим утром, как и боль от их отсутствия. Я хорошо спрятала это, завтракая с королевой Корделией, которая большую часть времени жаловалась на холод. Завтра они с Эриксом отправляются обратно в Галакин, желая вернуться, домой в свое королевство к своему прекрасному сыну, которого она тонко втиснула в наш разговор, прежде чем нагрянет морской шторм.

Шаги раздаются по номеру, но мне не нужно видеть Кейдена, чтобы понять, что это он. Его присутствие посылает шокирующий ток через меня.

— Я хочу тебе кое-что показать, — говорит он, прислонившись к одному из столбиков моей кровати, и я стону в ответ. — Я же говорил тебе не допивать последнюю бутылку вина.

Саския, Райдер и Финниан покинули бал вместе с нами, и мы провели ночь, поглощая вино и невнятно шутя, пока не взошло солнце. Саския рухнула рядом со мной в постель после того, как мы босиком побежали по саду, пока остальные за нами гнались.

— Но оно было сделано из клубники, — бормочу я, спуская ноги с кровати. Мое изумрудное платье, украшенное золотыми следами, волочится за мной, когда я иду к паре атласных туфель. Мысль о том, чтобы надеть каблуки сегодня, непостижима, но я надела платье, чтобы обмануть свой разум и почувствовать себя лучше. Прозрачные свободные рукава развеваются, как бриз, а замысловатые детали на лифе и юбках напоминают мне опущенные ветви ивы.

— Да, ты несколько раз мне об этом сообщала, угрожая ножом, когда я пытался его у тебя отобрать. — Я прижимаю пальцы ко лбу и снова стону. — Я нахожу это умилительным.

Он говорит так, будто оглядывается на приятные воспоминания. Он ненормальный.

— Ты счел это умилительным, когда я в первый раз приставила нож к твоей шее?

Он облизывает губы, и мой предательский взгляд падает на них, когда он говорит.

— В первый раз я почувствовал что-то совсем другое.

Наши туфли шлепают по камню, когда он ведет меня от башни вниз по спиральным лестницам и через лабиринт декадентских залов. К тому времени, как мы добираемся до выхода, и я беру его под руку, выходя наружу, у меня слегка кружится голова. Кейден указывает на ряд фургонов и женщину со свитком, на котором перечислены указания для слуг. Ящики, которые заполненные: овощами, фруктами, мясом, зерном, овсом и специями; выставлены в линию. Я помню, как во время заданий я наблюдала, как в таверны и магазины везут ящики с доставкой, зная, что не смогу привезти всю эту еду домой. Такое ощущение, будто шторм, который окутывал меня годами, наконец-то прошел, и дневной свет ласкает мое лицо.

Эстиллиан будет жить. Родителям и опекунам не придется отказываться от еды ради своих детей. Руки Ниринн не будут дрожать, когда она будет кого-то зашивать. Стражники, которые будут следить за границей, будут проницательными и здравомыслящими, и никто не будет рисковать своей жизнью, пробираясь по снегу, чтобы принести объедки.

Меня пробирает дрожь, когда я вспоминаю самую суровую зиму в Эстиллиане. Большую часть времени я пробиралась сквозь снег и скатывалась с ледяных вершин после наступления темноты. Сон не мог найти меня, даже если бы у него была карта, а Финниан был смертельно слаб. Я воровала и убивала ради того, что нам было нужно для выживания, но он так и не простил меня за то, что я отдавала ему свои пайки. Он раскусил мою ложь, когда я упала в обморок на нашем дворе, и следил за моими скудными приемами пищи, как ястреб.

— Я получил известие о том, что твои люди пересекли границу. Письмо датировано несколькими днями ранее, так что они скоро будут здесь, — говорит Кейден.

Я прочищаю горло от эмоций.