Новая жизнь, Божественная комедия - Данте Алигьери (1967)

67 И осами, усталых псов кружок

То мечется, то лапами сгоняет

Несносных мух… Я оторвать не мог

70 Своих очей от призраков: смущает

Меня их скорбь под огненным дождем,

Который, как и прежде, не смолкает.

73 Но кто они? Их образ незнаком

Был для меня: ни разу я не встретил

Их на земле в дни прежние. Потом

76 На каждой шее призрака заметил

Я сумки разных красок. Украшал

Те сумки знак особенный{97}. И светел

79 Дух каждый становился и дрожал

От радости, когда с особым знаком

Свою суму глазами пожирал.

82 Я подошел поближе, чтоб под мраком

Их рассмотреть, и на одной суме,

Которая желта была, под лаком

85 Льва синего я разглядел во тьме.

Затем я не оставил обозренья:

На красной сумке видно стало мне

88 Гусыни небольшой изображенье,

Которая, как снег, была бела.

Вот далее явилось привиденье,

91 И белая сума его была

Украшена свиньею голубою,

И эта тень тогда произнесла:

94 «Скажи, зачем ты занесен судьбою

Сюда и в эту яму погружен?

И знаешь ли, кто рядом здесь с тобою

97 Появится? Я вижу, смертный сон

На голову твою не опустился,

Так знай, что Витальяно{98} осужден,

100 И хоть в Аду пока он не явился,

Но вечно здесь он осужден страдать.

Так уходи ж отсюда!.. Поселился

103 Как Падуанец, здесь я, чтобы внимать

Такие флорентинцев восклицанья:

«О, рыцарь полновластный! Будем ждать,

106 Что он сойдет в мир вечного страданья

С той сумкой, где три клева он носил…»

И призрак, кончив горькое сказанье,

109 В одну минуту рот свой искривил

И высунул язык свой он; так точно

Облизываться бык иной любил.

112 Меж тем, боясь, чтобы меня заочно

За медленность учитель не корил,

Я поспешил назад к нему нарочно

115 И за тенями больше не следил.

Учитель мой уже сидел в то время

На раменах чудовища и был

118 Готов лететь. «Садись, двойное бремя

Ему легко; будь тверд теперь и смел.

Отсюда спуск, – скалы отлого темя, —

121 Опасен нам, и ты бы оробел

Без помощи чудовища спускаться.

Хочу, чтоб в середине ты сидел,

124 Иначе хвост, что очень может статься,

Тебе дорогой может повредить».

Как человек, успевший растеряться,

127 Когда его в ознобе станет бить

Лихая лихорадка и, синея,

Захолодеет тело, – может быть,

130 Таков был я. От ужаса бледнея,

Учителя слова я услыхал,

Но, увещанья слыша, стал бодрее,

133 Как раб, который возле увидал

Бесстрашного владыку. Поместился

Я на плечах чудовища, желал

136 Просить певца, но только не решился

Ему сказать: «Ах, обними меня!»

Но мысль мою он понял, наклонился,

139 Привлек к себе, руками охраня,

И крикнул так: «Ну, Герион, в дорогу!

Ты, ношу непривычную ценя,

142 Спускайся вниз кругами понемногу:

Пусть будет тих могучий твой полет».

Я затаил в себе души тревогу,

145 Прильнув к путеводителю, – и вот,

Как челн, с песчаной отмели сходящий

И тихо выплывающий вперед,

148 Так двигался наш кормчий настоящий;

Махая грозно лапами во тьме,

И с нами быстро в воздухе летящий…

151 Боюсь сказать, как страшно стало мне:

Не так смутилось сердце Фаэтона,

Когда, поводья бросив в вышине,