Крэйвел поочередно навещал то Лирэя, то Джессвела, то Миносту, коротающую дни в местном кабаке, паладин относился к этим визитам со всей ответственностью, как к работе, понимая, что эти разговоры, на первый взгляд пустые и призванные скоротать дни ожидания, могли сыграть ключевую роль в судьбе каждого из них. Крэйвел старался тщательно подбирать слова, и грамотно комбинировать собеседников, чтобы одно неверное слово кого-то из них не перечеркнуло все его труды. Фелисию старался держать подальше от Лирэя, излишне законопослушную Хьолу не брал с собой в катакомбы, Миносту не звал в лечебницу к Джессвелу, чтобы та своим унынием не высосала из юноши все силы.

Миноста вообще вызывала у Крэйвела много опасений. Древняя паладинша, очевидно, была уже на последнем издыхании. В чем-то ее поведение напоминало Крэйвелу Солигоста. Вечно уставшая, циничная и безразличная ко всему. Она была жива только потому, что не нашла никого, кто оказался бы достаточно силен, чтобы убить ее. Но свет ее постепенно угасал. Это проявлялось даже в ее магии. Тусклый мерцающий свет заклинаний, порой даже не с первого раза срабатывающих, сигналил о слабеющей силе воле и почти полном иссушении внутренних сил. Сигналило об этом и количество алкоголя, которое Миноста вливала в себя каждый день, ее сдерживали только финансы, иначе она бы пила еще больше. По этой причине Крэйвел не брал ее и в катакомбы, Вторник наливал бесплатно.

Месяц спустя очередной визит в Катакомбы Вингриса Крэйвел нанес уже в компании Джессвела. С Хьолой Крэйвел пересекался мало, та чаще проводила время с Миностой, не давая ей окончательно спиться, или выясняла отношения со своей семьей. А вот с Джессвелом Крэйвел провел достаточно времени, чтобы убедить молодого паладина, что дружить с личами, некромантами Тундры и ренегатами совсем не зазорно, если те не строят козней против Селиреста. Он так же возлагал на парня надежды в вопросе переубеждения Лирэя. Джессвел этой идеей тоже загорелся, для него убедить Лирэя вернуться на службу Селье, было как тренировкой перед новым столкновением с Солигостом.

Очередной длиннющий спуск, Джессвел все еще ступал неуверенно и боязливо, ощущая слабость в ногах. Кости срослись, но месяц в постели сказался, парню требовалась реабилитация. Жрецы не могли точно сказать, сколько времени это займет, но расхаживаться нужно было, чтобы ускорить процесс.

Фелисия уже была в подземелье, Крэйвел и Джессвел застали волшебницу за чтением, она поздравила Джессвела с выздоровлением и сказала, что Вторник у Вингриса. Паладины отправились туда. Джессвел не мог поверить в то, что он вот так просто зашел в гости к древнему личу. Крэйвел призвал его ценить эту дружбу. Все было бы куда хуже, если бы Вингрис не был так дружелюбен. Ведь именно его стараниями и Лирэй, и Вторник столь же миролюбивы.

Покои Вингриса представляли собой просторный зал, похожий на тренировочный. В нем находилось много столов, книг и магических принадлежностей. Ничего с момента первого визита Крэйвела не изменилось, разве что пыли стало меньше. Вторник стоял неподалеку от лича. Золотой череп, однако, лежал на полу, словно предмет декора, случайно уроненный учеником, вокруг черепа так же безжизненно валялись десятки золотистых костяных рук. Крэйвел вопросительно посмотрел на Вторника.

— Он в эфире, — пояснил некромант.

— Надолго?

— Не знаю.

— Что он там делает?

— Изучает безвременье.

— Это что еще значит?

Некромант вздохнул и посмотрел на паладина скептически.

— Тебе действительно нужно это знать?

— Надеюсь, что нет.

Некромант не стал пояснять. Вместо этого он учтиво поздоровался и познакомился с Джессвелом. Однако с Вторником не оказалось Лирэя, как надеялся Крэйвел. На вопрос о нем, некромант сказал:

— Он в усыпальнице. По Весне убивается.