До Катакомб Вингриса Крэйвел и Лирэй ехали верхом на лошадях, это был долгий путь, но Крэйвелу удалось убедить Лирэя в том, что ему это совсем не в тягость. Остальные полетели в высокогорный город. В очередной раз задавшись вопросом, кому приспичило поселиться здесь, незнающие получили ответ от Хьолы, которая была осведомлена об истории этих мест лучше остальных. Когда-то здесь были очень богатые залежи драгоценных руд, но они истощились. А ювелиры, кузнецы и прочие ремесленники остались. Джессвел вспомнил про родителей и попросил Хьолу подготовить их к тому, что они увидят, если захотят навестить сына, а они захотят, Джессвел точно это знал.

Фелисия позаботилась о том, чтобы Джессвела разместили в местной лечебнице. Жрецы заявили, что восстановление костей с учетом того, как долго Джессвел пребывал в поломанном состоянии, займет около месяца. Джессвел едва сдерживался, чтобы не взвыть. Он умрет от скуки! От природы подвижный и неусидчивый, он оказался прикован к постели на целый месяц, это было невыносимо для него! В адрес безжалостного Солигоста посыпались проклятья.

В этот же день к нему пришли его родители. Фелисия все это время была рядом, чтобы составить парню компанию, она решила остаться и посмотреть на семейное воссоединение, ей было интересно. Здесь была и Хьола, приведшая родителей к блудному сыну.

Первое, что бросилось Джессвелу в глаза — ребенок лет двух, которого его отец нес на руках. Это была его родная сестра. Хоть родители и показались Джессвелу страшно постаревшими спустя пять лет разлуки, они оказались еще достаточно молодыми, чтобы родить нового ребенка взамен того, который покинул их по зову Сельи. Джессвел был очень рад услышать, что теперь он не единственный сын в семье, ему даже дышать стало легче.

Когда он заявил родителям, что уходит в монастырь, это практически разбило им сердце. Они рассчитывали, что Джессвел вырастет и будет помогать им с хозяйством, что они увидят, как он станет мастером в каком-то из ремесел, как найдет себе девушку, женится и наплодит им внуков, позаботится о своих стариках. А он выбрал судьбу паладина, и вот он в больнице с переломанными ногами.

Конечно, было много слез и даже просьб остаться дома и больше никуда не ходить. Это даже было осуществимо, нарушением клятвы это не являлось. Но все присутствующие знали, что Джессвел не сможет сидеть на месте и целыми днями клепать какие-нибудь браслетики, как его отец. Для тех, кто успел близко с ним познакомиться, было совершенно очевидно, что паладин — это его призвание.

Хоть появление на свет сестренки и стало для Джессвела отдушиной, он все равно чувствовал тревогу. Он храбрился перед родичами, заявляя, что травма пустяки, и вообще он легко отделался, что даже не было враньем. Но он понимал их чувства. У них не было никакой возможности защитить его в его походах, никакой возможности помочь, вылечить, накормить. В их глазах он все еще был ребенком. А в его глазах они выглядели уже стариками. «Меня не будет рядом, в их смертный час», — с горечью подумал Джессвел. Более того, велик был шанс, что они его еще и переживут. Однажды они просто зайдут в Храм Справедливости справиться о сыне и найдут скромную запись в некрологе о том, что он пал в каком-нибудь бою, несомненно, важном и может даже легендарном, но для них это будет не важно.