Нарочно или нет, но кое-какие наводки преступники оставили, Солигосту удалось по ним выйти на след и разыскать брата. Они прятались в глуши у подножия гор на востоке. Солигосту сразу не понравились маги, в компании которых оказался Фринрост. Злобные, обидчивые, мелочные. Но Фринрост почему-то выражал значительную привязанность по отношению к ним. Их объединяла ненависть. Все они до дрожи ненавидели Селью.

Фринрост пребывал в состоянии эйфории. Лохматый и заросший, все еще покрытый пятнами крови, судя по всему, еще с момента резни, он веселился и пританцовывал. Он поделился с братом своими эмоциями, он рассказал, что, убивая слуг Сельи, испытывал удовольствие, эта резня принесла ему удовлетворение, он был в восторге. Фринрост ощущал на губах сладкий вкус мести и хотел еще. Солигост ужасался тому, как глубоко в безумие впал его брат. Но он не винил его. Кого ему было винить?

Поиск обвиняемых в его голове вынес неутешительный вердикт — их собственная семья. Давление, которое она оказывала на своих сыновей, вынудило их снова сунуться в монастырь, пройти этот болезненный путь еще раз, хотя было очевидно, что им не следовало этого делать. Солигост не мог винить Орниха, ведь старик сделал все возможное для них двоих, и получил за свое великодушие такую страшную благодарность.

У Солигоста не хватило мужества призвать брата к ответу. Он видел в нем жертву и хотел защитить. Вот на кого он был искренне зол, так это на горделивых родственников, которые посмели поставить репутацию семьи выше благополучия родных детей. Попрощавшись с Фринростом и договорившись о месте и времени их следующей встречи, Солигост отправился обратно в родовое поместье, чтобы потребовать от семьи хотя бы объяснений за их возмутительное поведение.

Фрайхрайты переживали не лучшие времена, они старались лишний раз не покидать поместья, чтобы не слышать отвратительных шепотков за спиной. Почти все носители фамилии Фрайхрайт были дома в тот день, когда вернулся разгневанный Солигост. Но вместо того, чтобы успокоить и утешить сына, уговорить его привести брата на суд, они окатили его холодным осуждением. По их мнению, Солигост должен был присматривать за братом, и не справился с этим, на них двоих семья возлагала большие надежды, все уже грезили о том, как их подвиги внесут в семейную летопись, а вместо этого они стали позором рода.

Отповедь родственников стала последней каплей в чаше терпения Солигоста. Он, преисполненный праведного гнева, громогласно объявил, что обвиняет всех присутствующих в гордыне и тщеславии и немедленно очистит их фамилию от этой скверны. После чего последовал новая резня.

Гнев ослепил паладина, он начал терзать его душу уже давно, еще до Ронхеля, с каждым годом он постепенно и незаметно нарастал. И сейчас он прорвался наружу. Солигост был лучшим мечником из своего поколения паладинов, стражники, нанятые Фрайхрайтами скорее за безупречные манеры, нежели за боевое мастерство, не сумели дать отпор взбесившемуся ронхельцу. Солигост дал последнюю клятву лишь пару месяцев назад, но он уже был непреодолимой угрозой для ряженых рыцарей. Кроме того, Солигост был специалистом именно в битвах против людей, хотя вообще-то его целями должны были становиться различные представители нечисти. Что касалось самих Фрайхрайтов, то ни магов, ни воинов среди них не было, так что все они были перерезаны, как скот.

Это произошло так быстро, что городская стража не успела отреагировать. Солигост попытался привычно очистить себя от крови магией, но заклинание не сработало. Так Солигост понял, что теперь он с Фринростом в одной лодке. Хорошо это или плохо он подумать не успел, нужно было убираться поскорее, ечтобы не пролилось еще больше крови, Солигост и так был раздосадован тем, что под горячую руку попали рыцари, которые к их семейным дрязгам вообще никакого отношения не имели.