Фелисия усмехнулась. Паладин снял поясные сумки, чтобы использовать их в качестве подушки, и лег на спину. Фелисия, обрадованная тем, что возможность колдовать вернулась к ней, занялась упражнениями. Потренировавшись пару часов, она стала замечать беспокойство своего спутника. Он вертел головой и хмурился, дыхание у него сбилось. Учитывая то, в каком он пребывал состоянии совсем недавно, немудрено, что ему снились кошмары. Фелисия снова достала кусочек мыла из своей сумки. Она хотела поднести его к лицу спящего, но в последний момент передумала и замерла. Ей стало любопытно, что ему снится. Она могла подсмотреть, она умела. Хоть она и понимала, что поступает не очень красиво, волшебница все же наложила нужные чары и легонько коснулась пальцем лба паладина.

Теперь она могла видеть тот же сон. Стоило ей попасть в него, как она тут же вырвалась обратно и жадно втянула ртом воздух в судорожном вздохе, она была не готова к таким впечатлениям. Она не успела ничего разглядеть, вокруг была почти полная темнота, лишь робкий отсвет магического огня откуда-то неподалеку. Ужасная вонь и духота сразу же вскружили голову. В основном пахло мочой и потом. Выбивал дух из груди и сумасшедший голод. Голод, какого Фелисии раньше и близко не доводилось испытывать. До боли в животе, мучительной и изматывающей, от которой было никак не уйти, и невыносимая фрустрация от невозможности хоть что-то с этим поделать. Судя по ощущениям, Крэйвел пребывал в этом странном месте уже очень долго и потерял надежду пережить ад. Оправившись после первого шока, волшебница предприняла вторую попытку погрузиться в чужой мучительный кошмар — очень уж было любопытно.

Вновь оказавшись в камере, в которой было невозможно даже устроиться удобно, Фелисия стала вглядываться в окружение. В слабом свете далекого магического фонаря можно было разглядеть только грязь и прутья решеток. Но вот откуда-то сбоку донеслись звуки возни. Поворот головы — в соседней камере кто-то рвал на себе грязную сорочку. Хотелось что-то сказать, но не было сил, ни физических, ни моральных. В полумраке было плохо видно, что происходит в соседней камере, но Крэйвел уже и так все прекрасно понимал. «Нет, нет, нет, пожалуйста, не надо, нет!» — его мысли в этот момент. Он расплакался, наблюдая за чем-то. Фелисия поняла, что происходит, когда сосед вскарабкался ненадолго по прутьям чуть вверх, а затем сорвался и начал дергаться в конвульсиях. Звук биения его тела об решетку жгучим клеймом врезался в память. Когда висельник обмочился, по кривому полу все потекло Крэйвелу под ноги. Фелисия ощутила влагу и отвращение. Крэйвел завыл и обхватил голову руками. Больше волшебница ничего не увидела.

Покинув кошмар, девушка взглянула на Крэйвела. Из его глаз текли влажные дорожки. Фелисия поспешила подсунуть ему под нос мыло. Паладин через несколько минут успокоился и задышал ровно. Повторная попытка посмотреть его сон не принесла никакого интересного результата, это была очень быстрая череда незнакомых мест, лиц и событий. Волшебница оставила мыло лежать рядом с головой Крэйвела и продолжила упражнения в колдовстве.

Она догадалась, что это за место. Лирэй рассказывал ей. Он тоже был там. Монастырь Ронхель. Место, где начали свое обучение двое этих паладинов. Целая группа совсем еще юных послушников была буквально замучена бесчеловечными испытаниями и натуральными пытками, которым подвергал их сбрендивший наставник. Это событие получило название Ронхельская Трагедия. Несколько послушников Ронхеля покончили с собой, не вынеся тягот такого обучения, кое-кто умер от голода. Оставшиеся в большинстве своем выжили из ума. Лишь единицы решились повторить попытку завершить свое обучение. Но половина из них в дальнейшем предала Селью, они стали клятвопреступниками.