Червь 2 - Антон Лагутин

Тишина смутила меня. Поднапрягшись, я отварил дверь. Всё в порядке, зря нервничал. Инга продолжала лежать на кровати, связанной и молчаливой. Когда я захожу внутрь комнаты, Инга кидает на меня взгляд хищной злости. Словно рысь перед прыжком на бедного зайчика. Но меня сегодня ты не поймаешь! Из моих силков еще никто не выбирался! Потерпи, скоро я отпущу тебя.

Я сажусь на кровать. Хватаю Ингу за челюсть, вынимаю влажный от слюней платок. Сучка тут же захлопывает пасть, стиснув зубы. Ладно, по-хорошему не хочешь? И не такие орехи раскалывали. Со всей силой я давлю пальцами на её щёки, вжимая их в зубы. Инга закрутила головой, но я держу её крепко. Она зажмурилась. Я надавил ещё сильнее. Знаю, это больно! А если еще надавить?

Инга начала сдаваться. Челюсть разомкнулась. Появилась крохотная щёлка между зубами. Хорошо. Это очень хорошо! Но недостаточно…

Кожа на щеках побелела, перенаправив кровь в её губы. Я продолжил давить, но аккуратно. Ещё лопнувших щёк нам не хватало! Зубы разошлись, щёки впали в рот. Всё, мне этого хватит. Я надёжно держал нижнюю челюсть, и если она вдруг решится захлопнуть рот, ей придётся откусить от самой себя приличный кусок.

— Не бойся, — говорю я нежно, внимательно осматривая её личико, — всё будет хорошо.

Инга забилась с новой силой. Изогнулась. Но как бы она не крутилась, не дёргала ногами и руками, её голова была надёжно зафиксирована у меня в руке. Вторую рукой я беру её за затылок, отрываю голову от подушки. И присасываюсь к её лицу, как пиявка к целлюлитной ляжке. Это даже поцелуем назвать нельзя. Я погрузил её горячие губы себе в рот. Просунул язык. Я почувствовал, как она начала сопротивляться, пряча свой язык, куда только можно, лишь бы не соприкоснуться с моим. Забавно. Девочка, он мне и не нужен.

Потерпи! Я быстро…

Она начала визжать мне в рот. Глотка наполнилась гулом, сквозь который я стремительно пробирался. Звуковые волны окутывали меня, но никакого вреда через обильный слой молофьи не причиняли. Я скользнул на язык Алеша. Мгновение, и я уже во рту у Инги. Женское тело охватила судорога. Она давится. Я это чувствую. Чувствую болтанку, как при езде по ухабистой дороге. Меня начало бросать из стороны в сторону, но всё бестолку. Меня это ни как не замедлит, а тем более не остановит. Я уверенно ползу к своей цели.

Ползу сквозь глотку.

Ползу сквозь пищевод.

Заползаю в желудок. А от туда прямиком домой, в горячие кишки. Как же тут хорошо. Влажно и тепло. Пятизвёздочный отель тут и я рядом не стоял. Я в огромном замке! А в огромном замке принято что делать? Верно! Отжигать!

Трусь.

Трусь и трусь, заполняя кишки горячей молофьей.

Вот так… Да! Пошла….

Сидящий на краю кровати Алеш вдруг обмяк. Сложился в три погибели и рухнул на пол. Услышав грохот, я открыл глаза. Попробовал осмотреться, но шея отозвалась сильной болью. За ней подтянулись руки и ноги, успевшие онеметь. Ныло лицо. Всё-таки Инга умудрилась прокусить свои щёки. Тёплая кровь сочилась из кожи, попадая мне на язык.

Нужно срочно отвязываться.

Опа-на…

Тупая я баба! Я дёрнулся… И на что я рассчитывал? Бля! Сука!

— Ал! Вставай! — крикнул я в сторону, надеясь, что валяющийся на полу друг очнётся.

Ничего. Тишина. Всё, что я слышал — ровное дыхание уставшего человека.

— Ало-о-о-о-о-ш… ты меня слышишь?

А в ответ тишина. Заебись, бля. Придётся подождать. Рано или поздно, но он очнётся. Нужно только дождаться своего принца. Он обязательно придёт и разбудит меня, привязанную к кровати, вспотевшую уже раз пятьдесят под этим одеялом. Обязательно разбудит!

Только я придался откровенному нытью на тему моей беспомощности в постельных делах, как услышал кряхтенье. Мужская ладонь появилась из пустоты и легла на край кровати. За ней показалась голова. Медленно, словно солнце всходит в волнах утреннего марева, перед моими глазами появилось мужское лицо.