Новая жизнь, Божественная комедия - Данте Алигьери (1967)

Как постепенно в поле начинает

46 Редеть туман, и глаз наш привыкает

Предметы постепенно различать,

Так точно сам я начал прозревать;

49 Но, сознаваясь в тайном заблужденье,

Невольный страх я начал сознавать,

Когда яснее стали выступать

52 Гиганты предо мной на темном фоне,

Как стены замка Монтереджионе{183}

Покрыты рядом башен по углам,

55 Так из колодцев стали видны нам

Громадные, как башни, исполины,

Открытые для глаз до половины,

58 Которым и доныне с облаков

Громами сам Юпитер угрожает.

Сквозь тьму, как сквозь таинственный покров,

61 Передо мной яснее начинает

Обозначаться первый великан:

Я различал лицо его и стан,

64 Часть живота и руки. Поступила

Природа очень мудро, что опять

Не хочет уже больше создавать

67 Таких чудовищ страшных и лишила,

О, Марс, тебя земных твоих врагов, —

И если вечно творческая сила

70 Природы создает еще китов,

Слонов творит, то, рассудивши здраво,

Природы мудрость я признать готов:

73 Лишь только тот жить не имеет права,

В ком действуют повсюду заодно

Ум, злость и сила. Людям суждено

76 Таких страшилищ в мире опасаться:

Никто не может им сопротивляться,

От них найти защиту нелегко».

79 К гиганту стал я ближе подвигаться.

Его лицо так было велико,

Что, кажется, могло бы показаться

82 Не менее верхушки золотой

Над куполом Петра Святого в Риме,

Я задрожал перед фигурой той

85 Представшего гиганта предо мной.

И остальными членами своими

Пугал он также. Если б за спиной

88 Гиганта, погруженного по бедра,

Троим фрисландцам разом бы пришлось

Друг другу стать на плечи очень бодро,

91 То все-таки коснуться б до волос

Того гиганта им не удалось{184}:

От плеч его до дна той ямы скверной,

94 Где он стоял, и меры ж не найти;

То расстоянье пропастью безмерной

Являлось глазу. Молча на пути

97 Остановился я пред великаном.

Он пасть раскрыл и прокричал тогда нам

Слова, но ни единый человек

100 Их не поймет: «Rafel mai amech

Irabi almi»{185}. Он своей гортанью

Безумной и бессмысленною бранью

103 Лишь разрешался только иногда.

К гиганту мой учитель обратился:

«Тень жалкая! Труби в свой рог, когда

106 Свой тайный гнев ты выразить решился.

Труби, чтоб этот гнев утихнуть мог.

К твоей груди привязан этот рог…

109 На собственную шею посмотри ты…

Иль все соображения убиты

В тебе давно, бессмысленная тень?

112 На шее у тебя висит ремень,

А на ремне и самый рог повешен!..»

И мне сказал Вергилий: «Ночь и день

115 Здесь страждет он, для всех бессильно бешен,

И сам себя проклятью предает.

Он совершил когда-то преступленье;

118 О нем ты слышал. Это сам Немврод.

От дикого его столпотворенья

Не понимать народа стал народ,

121 И языков узнали мы смешенье.

Не тратя слов, пойдем вперед пока:

Не может никакого языка

124 Он понимать теперь в своем томленье.

Да и его никто уж не поймет».

И совершив затем другой обход,

127 К гиганту мы приблизились другому;

Который мне по своему объему

Казался и ужасней и страшней

130 И поражал громадностью своей.

Не ведал я, чья воля и чья сила