Доктор и стрелок - Майк Резник (2011)

— От меня пока ничего не зависит, — ответил Холидей. — Я ведь понятия не имею, кто и какое заклятие наложил на вокзал.

— Тогда поторопи своего колдуна, — велел Джеронимо. — Моё терпение не безгранично, как и, — он холодно взглянул на Холидея, — твоя защита.

Не успел Холидей ответить, как Джеронимо исчез.

17

Джеронимо ограничил нас конкретными сроками? — спросил Эдисон, когда Холидей заглянул к нему в лабораторию и поделился новостью о последнем разговоре с шаманом. На сей раз изобретатель принимал друга в гостиной, где оба устроились в глубоких кожаных креслах.

— Нет, он сказал только, что теряет терпение.

— Ну что ж, тогда нам, думаю, пора испробовать готовые наработки.

— Здесь или прямо на станции? — спросил Холидей.

— Здесь. Поблизости от лаборатории и цеха Неда. Если станем испытывать средство на самой станции и потерпим неудачу, придётся снова возвращаться в Тумстоун, и потеряем два дня.

— Здесь мы не узнаем, сработает ли средство, — заметил Холидей.

— Верно, — согласился Эдисон, — зато выясним, работает ли оно в принципе.

— Когда думаешь испытать его? — спросил Холидей. — И что не менее важно: где?

— Раз Джеронимо теряет терпение, то чем скорее, тем лучше.

— Сегодня ночью?

— Не сегодня — так завтра утром: Нед поздно вернулся домой. Я сообщу ему всё, когда проснётся. Безопаснее будет провести испытание на одной из заброшенных серебряных шахт, — он взглянул на запястье механической руки. — Будь у меня в девять.

— Что ещё за чертовщину ты себе прикрутил? — спросил Холидей.

— Я называю это наручными часами, — ответил Эдисон, протягивая Холидею руку, чтобы тот мог получше разглядеть предмет обсуждения: встроенный в запястье механической руки хронометр в латунном корпусе, размером с золотой доллар. — Ещё увидишь, как подобные устройства заменят карманные хронометры, — гордо сообщил он.

— Ещё увижу, говоришь? — переспросил Холидей.

— Ну, увидел бы, будь ты здоров.

— Не знаю, — неуверенно произнёс дантист. — Мне нравится, когда хронометр на цепочке, чтобы никто не мог его стянуть из кармана. К тому же мало кто захочет носить его вот так, встроенным в руку. Я бы даже сказал, никто не захочет.

— Наручные часы тоже украсть невозможно, разве что вместе с рукой, — ответил Эдисон. — Кстати, не придётся встраивать их в запястье: мне так удобнее, потому что рука у меня искусственная. Обычные люди могут носить часы на кожаных ремешках, вроде излюбленных местными ковбоями браслетов. Только значительно тоньше.

— Часы на руке будут отвлекать и даже мешать, если я вдруг потянусь за револьвером.

— Если выхватишь револьвер быстро, — улыбнулся изобретатель, — то даже и не вспомнишь, что на руке у тебя часики.

— Может, и так, — признал Холидей. — Только я всё равно останусь при своём карманном хронометре.

— Никто тебя ни к чему не принуждает, — успокоил его Эдисон. — Правда, если вдруг передумаешь, я с радостью сработаю для тебя наручные часы.

— Спасибо за предложение, но в ближайшее время я им не воспользуюсь.

— Как хочешь, — ответил Эдисон. — Если выдвигаемся в девять, то работы предстоит ещё много. Где дверь, ты знаешь.

Не успел Холидей ответить, как Эдисон уже принялся остервенело строчить что-то в блокноте. Оказавшись на улице, Холидей подумал, не наведаться ли в «Ориентал», и решил, что не стоит — всё равно денег на покер не сыщется. Потом он отказал себе в удовольствии воспользоваться радостями «Тигрицы», потому что иначе не сумел бы завтра вовремя встать, а значит, и не было смысла проходить лишних несколько кварталов. Тяжело опираясь на трость, Холидей прикинул, чем ещё можно занять себя на остаток вечера, отверг все варианты и отправился в отель.