Отпевали усопших всех разом, не церемонясь с каждым отдельным покойником. Джессвел тоже явился на отпевание, чтобы проститься с Рафелем, а также настоятелем Зильвериса, который тоже пал в бою. Снова плакал. Корил себя за то, что в последнее время слишком часто это делает. Но учитывая обстоятельства, он еще неплохо держался. Многие солдаты и даже некоторые паладины получили неизгладимые душевные травмы от пережитого, были и те, кто вовсе выжил из ума.

Из боевых магов, что обороняли Парахраст, выжило только двое. Превосходные мастера, которые бились до последнего, несмотря на небольшие шансы выиграть. Они были из тех волшебников, что всей душой ненавидели темных магов. Вероятно, у них были с ними какие-то личные счеты, Джессвел ничего толком о них не знал. Хоть эти герои и заслуживали всех тех похвал, которыми их осыпали с утра до ночи, высокомерие, которым они страдали, было крайне отталкивающим, и общение с ними виделось Джессвелу изощренной пыткой.

Город наконец-то открыли. Убедившись в благополучии своей семьи, Джессвел притормозил свои планы по немедленному выдвижению в Акреф. Теперь он мог со спокойной душой восстанавливать силы и помогал в этом остальным. Его реабилитация порядком затянулась. Если верить лекарям, то он вообще не должен был выжить. Чтобы не рисковать и без того подкошенным здоровьем Джессвел решил отложить свой отъезд до самой весны.

Капеллан был весьма благодарен ему за это, так как остро нуждался в ком-то вроде Джессвела. В Парахрасте царил хаос. Наводить порядок было очень трудно. В первую очередь из-за большого количества обезумевших и озлобившихся вояк, многие из которых считали, что их предали, бросили, использовали, погнали на убой.

Джессвел предпринимал попытки объяснить им важность тех жертв, которые Селирест понес в Парахрасте, но все было без толку. Морально покалеченные солдаты не внимали его вдохновенным речам о подвигах. В чем-то они были правы, их отправили сюда в качестве живого щита, даже не рассчитывая, что кто-то выживет. Можно было бы сказать, что они знали на что шли, но это было лукавством. После двухсот лет мира, никто из солдат даже и не задумывался о том, что лично ему доведется схлестнутся с некромантами в битве, ужасающее безумие которой превзойдет самые страшные кошмары.

Даже Джессвел, несмотря на неугасаемый энтузиазм, регулярно просыпался в холодном поту. Иногда ему снилось, что он снова погребен под кучей вонючих окровавленных трупов, а победа ему лишь приснилась, пока он пребывал в беспамятстве от кровопотери. Бывало снилось, что к Парахрасту внезапно подошла армия еще пострашнее той, с которой они бились в прошлый раз. Иногда ему снилось, что в ходе недавней баталии среди прочих зомби, он встречает своих друзей и родных. Не перестал ему сниться и Кислотник, воспоминания о котором заставляли его просыпаться посреди ночи с мыслью о том, что ему следовало пощадить этого мага.

Большинство бойцов, переживших вторжение темных магов, поспешили покинуть Парахраст. Но были и те, кто остались. Большинству из них было просто некуда пойти. Джессвел часто проводил с ними время, их объединяли общие переживания, которые они активно заливали алкоголем. Те паладины, которых Джессвел в свое время корил за распутство в большинстве своем погибли, за исключением единичных счастливчиков, которые покинули форт в числе первых, как только ворота открыли. А паладины, прибывшие в город вместе с подкреплением и оставшиеся в Парахрасте, были порядочными пуританами, которым пьянки с солдатней казались неприемлемыми. Они относились к Джессвелу со сдержанным уважением, но выпить с ним отказывались, так что парень нашел себе компанию попроще.

Проснувшись в очередной раз незнамо где после попойки, Джессвел обратил внимание на зеленые травинки, пробивающиеся сквозь бреши в каменной кладке. «Уже весна?» — удивился Джессвел. Эта зима пролетела для него в мгновение ока.