Джессвел провел в полутемном туннеле так много времени, что уже и забыл, что за его пределами есть целый большой мир. Его вытащили из этой дыры лишь через несколько дней, когда форт привели хоть в сколько-то приемлемое состояние. Его уложили на кровать в комнате Орниха на ряду с несколькими другими паладинами, старик же спал на полу, как и все, кто не нуждался сейчас в особом уходе. Джессвел видел, как древний наставник вымотан, как осунулось его лицо, какие глубокие тени залегли под его глазами от недосыпа. Но все же Орних выглядел очень решительно и совершенно отчетливо понимал, что делать. Джессвел в очередной раз задумался, чем он заслужил такую удачу. Всякий раз, когда он оказывался в беде, рядом был кто-то достаточно мудрый и стойкий, чтобы позаботиться о нем.

Лечение шло с переменным успехом. В форте закончились лекарства. Помощь от других городов должна была добраться в Парахраст со дня на день, но в случае с Джессвелом счет шел не на дни, а на часы. В какой-то момент Орниху пришлось дежурить у его постели, почти не отходя. Все остальные паладины под его надзором встали на ноги, и только Джессвел оставался на грани смерти.

Переломным моментом в его неравной схватке с заражением стало столь долгожданное письмо из дома. Джессвел не поверил своим глазам, когда Орних принес его ему. Родные объяснили свое молчание тем, что были в отъезде, а случайно узнав о войне, не стали торопиться с возвращением в родной город. Только когда поступили достоверные сведения о том, что западному фронту ничего не угрожает, они решились вернуться домой. Конечно, они сразу же направились в храм и обнаружили целую стопку писем от Джессвела, который просил, умолял и требовал выйти с ним на связь.

Акреф оказался нетронут войной. Хотя слухи о том, что на западной границе Селиреста все-таки происходили какие-то военные действия гуляли по городу. Инквизиция и церковь пытались эти слухи искоренить, так что с полной уверенностью сказать, что же там все-таки произошло никто не мог.

К сожалению, родня ничего не могла сообщить Джессвелу о судьбе его друзей. Хьола в Акреф не приезжала, Фелисия, Крэйвел и Лирэй тоже не появлялись с тех пор, как они все вместе отправились на их последнюю вылазку по душу Фринроста.

Джессвелу было достаточно знать, что его родители и сестра в порядке и не бедствуют. Он плакал и смеялся, прижимая письмо к груди, проявляя поразительную живость. Орних был крайне рад это видеть. А дальнейшее лечение пошло бодрее.

Хоть спустя несколько дней Джессвел и встал на ноги, он все еще был очень слаб и выглядел, как покойник. Исхудавший, бледный и куцый. Он блуждал по форту и делал все то же, что и остальные паладины, помогал справиться с последствиями вторжения.

Форт был в столь бедственном состоянии, что даже по прошествии пары недель, проще было построить новый, чем убираться в разгромленном. Под стенами все еще валялось несметное количество трупов, расчистили только затор у решетки, чтобы хотя бы устранить затопление. Вся вода ниже Парахраста по течению была отравлена трупным ядом. У выживших то и дело заболевали легкие из-за гнилого воздуха.

Остальные части Селиреста не пострадали, кажется, всю мощь армады чернокнижников впитал в себя Парахраст. Все вздохнули с облегчением, удостоверившись, что на этом все закончилось. Полномасштабная война не удалась, темные маги Тундры спешно свернули наступление. Предыдущая война не прошла для королевства так же легко и продлилась гораздо дольше, а часть территорий пришлось отвоевывать обратно в том числе и тот же Парахраст.

Капеллан сказал Джессвелу, что их с Рафелем вылазка и уничтожение кислотного резервуара сыграли решающую роль в их победе. Если бы темные маги использовали еще и кислоту, то не осталось бы шансов выстоять. Джессвел взгрустнул при упоминании трусливого напарника. Тот не пережил эту битву.