Немного отдохнув во время сна, Джессвел набрался достаточно сил, чтобы добраться до Парахраста хотя бы ползком. На полпути его подхватили жрецы, уложили на носилки и потащили в город. Они быстро поняли, что у паладина сепсис, он был такой не единственный. Антисанитария на поле боя царила чудовищная.

Пока его проносили за спасительные стены города, Джессвели взглянул, что там творится в рядах солдат. Даже дилетанту в вопросах военного ремесла с первого взгляда стало бы ясно, что план кронпринца ничего не принес. Под стенами города была настоящая свалка. Мешанина из костей, трупов, потрохов и тухлятины с редкими вкраплениями погребенных живых и полуживых людей. Они стенали и кричали, молили о глотке воды или о смерти. Завал разгребали почти вручную, до предела вымотанные маги не могли помочь. Эта ужасная картина навсегда запечатлелась в памяти Джессвела, от увиденного у него кровь застыла в жилах, а волосы на голове зашевелились. В этот момент ему показалось, что вклад ордена паладинов, и его в частности, был катастрофически мал. Но размышлять об этом у него не было сил.

А в городе картина была не менее бедственной, хоть враг не смог его захватить. Опаленные дома стояли затопленные водой. Морца вышла из берегов из-за того, что свалка из трупов забила решетку, сквозь которую протекала река. В воде плавали покойники и испускали невыносимый смрад. Живые же были вынуждены ходить по пояс в воде, а местами и вовсе плавать на плотах.

Подземной части форта удалось избежать затопления, потому что она была выстроена таким образом, что сначала нужно было подняться на башню и только потом спускаться в подземелье. А на пути воды вставала внушительная каменная кладка, надежно зацементированная ответственными строителями.

Джессвел наблюдал все эти ужасы до тех пор, пока его не пронесли в форт. За неимением места его уложили на собственный изодранный и грязный плащ прямо в туннеле, который вообще-то предназначался для тайного отступления, а не для больничных целей. Лазарета как такового в Парахрасте не было. Этот город если и вступал в войну, то никакие лазареты не смогли бы принять то количество раненых, которое оказывались в его стенах. Всех страждущих раскладывали, где придется.

Целители были перегружены. Они были нервными и жесткими. Приоритет отдавали только тем, кого было реально спасти, многих раненых попросту бросили на поле боя. Кажется, Джессвела тоже хотели оставить умирать, сочтя что его заражение уже слишком тяжелым, чтобы с ним бороться. С тех пор, как его уложили в туннеле, к нему больше никто из целителей не подошел, ни чтобы накормить, ни чтобы принести воды, ни чтобы справиться о его состоянии. А поблизости один за другим умирали другие раненые, позабытые жрецами.

К счастью, за жизнь Джессвела был готов бороться его орден. Те из паладинов, кто не слег на больничную койку от ран, болезней и истощения, тратили последние силы, чтобы помочь менее удачливым коллегам. За Джессвелом взялся присматривать лично Орних. Старик лечил его какими-то травами, отпаивал бульонами и потихоньку очищал кровь от заразы. Заклинание очистки плохо работало на кровь живых людей, приходилось преодолевать естественное магическое сопротивление, так что процесс шел медленно.