Космопорт - Сергей Чернов (1999)

При контакте поверхности разогреваются, и когда вращение «карусели» прекращается, «кольцо» совершает дополнительный толчок. Стыки изнутри и снаружи мы всё равно обрабатываем лазерной сваркой. Для надёжности.

Фрагменты не зря имеют изгибающиеся в одну сторону края. Следующий слой уложим наклоном в другую сторону, так что стыки соседних слоёв пересечься могут, а совпасть им полностью никак невозможно. Наклон в разные стороны.

— Ну что, ударим велопробегом по бездорожью и разгильдяйству? — весело обращается Грэг сразу после снятия шлемов.

— По разгильдяйству обнаглевшего Пиндостана ударим, — ворчу в ответ.

Скафандры снимаем, остаёмся в гермокостюмах. Мы в кабине, которая «сидит» на главной оси. Заполнена привычной воздушной смесью, в отличие от атмосферы «купола». Ещё одно ноу-хау Агентства. Раскручивать «карусель» будем вручную, через велотренажёры, которые на самом деле приводы для неё. Можно было электромоторы поставить, энергии хватает. Но так мы убиваем двух зайцев. Кроме экономии энергии, которой, как боеприпасов, много не бывает, мы получаем изрядную физическую нагрузку. Выполняем тяжёлую физическую работу.

Мы уже немножко сбросили вес. Но эти потери вовсе не за счёт дистрофической деградации мышц. Наоборот, мы заметно окрепли. Тренажёры в наших кабинах-модулях тоже подзаряжают аккумуляторы. Остроумно, я так считаю. Мы не просто тренируемся, а восполняем запасы энергии.

— Какой-то ты антиамериканист кондовый, — замечает Грэг, усаживаясь на свой «велосипед».

— Антиамериканизм, — назидательно поднимаю вверх палец, — доминирующая идеология Агентства.

Грэг не спорит:

— Скажу, как антиамериканец антиамериканцу — поехали!

Начинаем с самой низкой передачи. Скорости переключаются, как на современных велосипедах. Зачем его заново изобретать, когда он есть. Так что жмём педали и наблюдаем в окошко, как наша «карусель» начинает очень медленное поначалу вращение.

При этом весь «купол» начинает крутиться в обратную сторону. Ещё медленнее. Но когда «карусель» впечатается в «кольцо», «купол» получит противоположный импульс и остановится.

Этот момент подходит через сорок минут упорной работы, когда оба уже взмокли, и в пространстве кабины летало с десяток капелек пота, сорвавшихся с лиц. На панели тренажёра загорается зеленый огонёк, знак того, что достигнут нижний предел требуемой скорости.

— Ещё немного… — тяжело выталкивает слова Грэг.

— Ещё чуть-чуть… — соглашаюсь я.

Через «чуть-чуть» загорается красный огонёк, скорость равна верхнему пределу.

— Выходим! — выдыхаю с облегчением.

Одновременно прекращаем давить на педали и ставим «велосипеды» на нейтраль. Если оставить всё как есть, «карусель» рано или поздно остановится, расходы на трение есть всегда. Но уже придвигается «кольцо», собираясь нарастить себя ещё на два сантиметра.

В который раз заворожённо смотрим, как летят редкие искры. Красная нитка между основой и новым слоем нам не видна, но мы о ней знаем. С еле слышным возмущённым визгом «карусель» тормозит и как только останавливается, по всему «куполу» разносится глухой удар.

Наблюдаю, как капельки влаги, покинувшей наши притомившиеся организмы, плывут в сторону раструба воздухообменника. С другой стороны в кабину идёт поток свежего воздуха. Вентиляция непрерывная, иначе мы бы быстро весь кислород в кабине высосали.

Осталась рутина, но занимаемся ею уже не мы. Парни ослабляют зажимы, отводят «кольцо» на исходную позицию. На сегодня всё. Надеваем скафандры, включаю режим откачки воздуха. Когда процесс завершается, выходим наружу, плывём к люку в большой трубе. Здесь у нас шлюз, все около него и собираемся.

Сидим в кают-компании, которой стал наш модуль. Модуль «Грин» сделали вспомогательным. Спальня-склад. Вынесли туда спальные места, большую часть тренажёров, припасы. А столики принесли сюда. Специализация помещений добавляет комфорт.