Гарри Поттер и заклятие смерти - Константин Риндевич (2025)

— Сириуса Блэка, — что ж, на это ответ у Поттера был. — Возможно. И нам очень нужно поговорить об этом с директором.

— Хмм… — задумчиво протянула статуя. То ли как-то связывалась с директором, то ли просто задумалась. — Ладно, проходите. Но не думай, что сможешь всегда пользоваться такими словами, мальчишка!

— Не очень и хочется, — пробурчал Поттер, спеша по лестнице в кабинет директора.

— Гарри? Рубеус? Что случилось? — профессор Дамблдор поднял взгляд от бумаг на своём столе.

— Вы помните человека по имени Сириус Блэк? Среди папиных сокурсников? — прямо спросил Гарри.

— Блэк? Хмм… Я помню Регулуса Блэка. Мягкий и тихий мальчик, который, как и многие другие поверил в речи Волдеморта и, увы, погиб к концу войны. Он учился на пару курсов позже Джеймса, на Слизерине. Но Сириус Блэк… Нет, это имя мне не знакомо.

— Вот, — Гарри положил свой фотоальбом перед директором и показал фотографию. — Вот Сириус Блэк. Он однокурсник и лучший папин друг. И никто его не помнит, кроме Рубеуса.

Мальчик изложил всё, что ему удалось узнать, в этот раз по порядку и без сумбура. Профессор Дамблдор слушал его, всё больше хмурясь.

— Ясно, — кивнул он, дослушав речь Гарри, после чего откинулся в кресле и приставил палочку к виску. — Погодите пару минут, я попробую проверить свою память.

Поттер со смотрителем Хогвартса послушно замерли. Впрочем, Рубеус и так молчал, только кивнул пару раз, когда профессор Дамблдор смотрел на него для подтверждения рассказа. Тихо шелестели механизмы в кабинете, затаились маги на картинах — хотя кое-кто откровенно дрых и пропустил весь разговор. У кончика палочки мелькали серебристые искры, иногда превращаясь в настоящие вспышки.

Две минуты превратились в добрый десяток или даже больше, когда директор, наконец, открыл глаза.

— Я нашёл Сириуса Блэка, — кивнул он на немой вопрос Гарри и устало размял переносицу, сняв очки. — Непростой ритуал, который он активировал с существенными ошибками, серьёзно повлиял даже на мою память. Увы, окклюменция при всей своей полезности как защиты не дарит абсолютную память и не является непробиваемой. Рубеус, я могу положится только на тебя в этом вопросе. Прошу, напоминай мне о Сириусе Блэке каждое утро. И запомни дату пятое ноября, семь тридцать две пополудни, именно тогда состоялся мой последний разговор с Сириусом. Это поможет мне снова всё вспомнить, ибо, боюсь, ритуал продолжит на меня повлиять.

Директор наконец перестал хмуриться и устало вздохнул, снова надевая очки.

— Спасибо, Гарри. Твои действия помогли трём людям получить шанс на возвращение своих жизней. Без памяти человек вряд ли останется похожим на прежнего себя, а её друзья твоего отца вряд ли сохранили. Об остальном мы с Рубеусом позаботимся, можешь не сомневаться, и с чистой душой отдыхать на каникулах. А сейчас, полагаю, тебе уже пора вернуться в свою гостиную?

* * *

Слова профессора Дамблдора никак не давали покоя Гарри всю поездку на Хогвартс-экспрессе. Факт потери кем-то всей памяти цеплял что-то из глубин воспоминаний, но мальчик никак не мог ухватить мысль. И это страшно зудело, будто кто-то рядом постоянно водил гвоздём по стеклу.

Пытаясь вспомнить, Поттер даже не участвовал в болтовне однокурсников. Забившись в уголок, он что-то невнятно мычал в ответ на вопросы, которые пропускал мимо ушей, мучительно копаясь в своей памяти. Увы, как и говорил директор — окклюменция не сильно помогла. Да и Гарри её не то чтобы освоил.

В какой-то момент мальчик задремал, и ему снилась какая-то чушь. Он кричал что-то в лицо сильно постаревшего Сириуса, а потом бил загоревшимися кольцами — они были на каждом пальце, — дух Волдеморта. Или это были разные сны?

— Гарри, — Невилл потряс его за плечо, прерывая странные видения. — Мы приехали, просыпайся давай.

* * *