Червь 2 - Антон Лагутин

— Нет уж, — говорю я, возмущённый до предела. — Ни на какую работу я устраиваться не собираюсь. И точка!

— И как тогда ты собираешься проникнуть в здание «Швея»?

— Поверьте мне, я найду способ. Нужно сходить на разведку, поглядеть, что да как, присмотреться. Всегда есть чёрный вход. Да и на какую должность я могу устроиться?

— Все женщины должны уметь шить и вязать.

— Ага, еще сосать и в зад давать.

Закончив выяснять мою проф. пригодность, я надел чистые вещи. Надел кожаный пояс с мечом. Накинул накидку. Перед тем как отправиться к зданию «Швея», после долгих уговоров крыски разрешили мне сгонять на рынок и хорошенько отовариться, да так, что пришлось снова одалживать корзинку у милой матрёшки. И не одну. Скупив у неё и у её соседей все овощи (свежие и несвежие), я дал по педалям и ломанулся домой. Кстати, не забыл прикупить две литрушки, курицу и пару лепёшек — к вечеру готов! Одно жаль — пивко тёплым будет. Мне бы найти такую же коробочку, что хранит в себе угольки, только со льдом.

Тело женщины обложил овощами, накрыл одеялом. Надеюсь, что этого хватит на пару дней, а то колонии мух росли с каждым днём. Завтра я закончу начатое.

Теперь в путь. Пришло время отдать долг.

Прячась не только от жары, но и от посторонних глаз любопытных бродяг, мы двигались вдоль забора. Прошли пол деревни. Пару раз меня чуть не окатили нечистотами из распахнутых настежь окон. Несколько раз чуть не ограбили, прося о помощи и хватаясь за мою накидку. Я так и чувствовал, как длинные пальцы безногого бродяги скользнули в пустой карман моих брюк, но увидав сухую ладонь моего меча, случилось чудо! У бродяги выросли ноги, и он пулей полетел прочь, разбрызгивая ступнями лужи стоялой мочи. Судя по всему, вся местная «элита» собиралась у подножья забора, ежедневно дёргая лямку нищенской жизни. Ничего не меняется. Всё как всегда.

Всё как везде.

Порой, когда в жизни я достигал дна, и появлялось желание опустить руки, мне хотелось собрать вещи и умчать прочь из города. Ночевать на вокзалах, в бесконечных путешествиях по необъятной родине. Узнать о жизни что-то новое из уст людей, познавших свой дзен. Скинувших с себя оковы капиталистического мира, установившего в твоё воспитание прошивку потребителя. Свежею версию, со всяким заокеанским говном, от которого не становится легче, а уж тем более — лучше.

Но когда я вижу их проссаные насквозь штаны, руки, требующие ухода профессиональных дерматологов, треснутые губы, которые больше никогда не растянутся в улыбку из-за отсутствия витаминов, я понимаю: их жизнь не лучше. И я вижу второе дно. А за ним третье. И там рукой подать до четвертого.

Нет никакой романтики.

Все твои влажные фантазии вмиг превратятся в высушенный под газовыми лампами спёртый воздух реальности, где тебе придётся докуривать окурок, фильтр которого побывал не в одних губах стонущих от различных заболеваний бродяг местной платформы.

Ты или пробуй жить или влачи жалкое существование.

Третье выдадут тебе на том свете.

Потратив на прогулку минут пятнадцать, крыски утвердительно приказали мне свернуть и двигать дальше, вдоль деревянных домов, постепенно углубляясь в богатый район деревни. Чем дальше мы удалялась от забора, тем чище становились улицы. Даже воздух был свежее и ароматнее. Пройдя пару улиц, дома облачились в камень, появились вторые этажи. Грязь и бродяг словно смыло потоком бурной волны, оставив после себя дорогу из блестящего камня. Деревня оказалось гораздо больше, чем мне показалось вначале. Здесь заблудиться — как делать нехуй. И вот только я подумал об этом, как сразу представил дорогу домой… и… не помню!

— Мы пришли, — неожиданно заявили крыски.

Я пробежался глазами по улице. Впереди, через три дома, за высоким забором из красного кирпича, виднелось здание впечатляющих размеров. Помимо своих масштабов, оно могло гордиться своей уникальной внешностью, выбивающейся из общей массы типовых домов.