Бойся пламени - Оливия Дарлинг (2025)

Мы замедляем наших лошадей, проезжая через обветренные ворота, их копыта хлюпают по грязной дороге. Запах соли витает в воздухе, который доносится с моря. Я уже бывала в этой деревне, но темные деревянные дома, магазины и таверны выглядят еще более унылыми, когда окутаны мраком.

Я следую за Финнианом к шумному заведению, заполненному солдатами, и мы привязываем наших лошадей к столбу. Лучше держать их поближе на случай, если что-то пойдет не так. Мы вооружены, но без доспехов, чтобы не выделяться среди путешественников. Ножи украшают мой поясной корсет и спускаются по ногам, пока не достигают сапог; единственный намек на мою личность — два драконьих кинжала, без которых я никогда не хожу.

Свет фонаря пляшет на веснушчатых щеках Финниана.

— Какой план?

— Ты держись нижних уровней и посмотри, что ты сможешь узнать у солдат, которые слишком глубоко в своем пиве. Я буду шпионить через половицы за теми, кто выше по званию.

Он кивает, поправляет свою красную тунику и исчезает в таверне.

Несколько минут спустя я оказываюсь в море фальшивых музыкантов, когда скрипучая дверь за мной захлопывается. Я никогда не была поклонницей шумных мест, но Финниан расцветает в них. Это то, что делает нас хорошей парой. Я вглядываюсь сквозь шумную толпу и вдруг замечаю его: он сидит за барной стойкой, окруженный призрачными темно-зелеными плащами. Запрокинув голову назад, он заливается бурным смехом. Хотя звуков его радости не слышно, мелодия этого смеха глубоко вшита в мой мозг, как незабвенная песня, заставляющая сердце биться быстрее.

Я внимательно ставлю ногу на неровный пол, продвигаясь к темной лестнице в углу, опустив голову и уверенно пробираясь сквозь разношерстные столы, за которыми солдаты играют в карты или громко зовут официанта за новым раундом напитков. Никто не обращает на меня внимания. Все они слишком погружены в свои занятия.

Внутри таверна так же проста, как и снаружи. Нет смысла в суете и излишествах, когда все приходят сюда с одной целью — напиться, проходя мимо. Деревянные балки устремляются к потолку, поддерживая второй этаж, а стены совершенно голые, если не считать ржавых фонарей с затвердевшими лужами воска свечей под ними.

Мои глаза слезятся, когда я иду сквозь густые облака трубочного дыма, которые струятся через небольшое пространство. Я придерживаюсь тени вдоль стены и делаю свой первый шаг по шаткой лестнице. Она скрипит так громко, что, если бы я не поднималась сюда бесчисленное количество раз, подумала бы, что дерево не выдержит ни одного веса. Но я продолжаю свой путь, не раздумывая, избегая паутины на своем пути.

Я останавливаюсь наверху лестницы, напрягая слух в поисках признаков движения или дыхания, но ничего не достигает меня. Открытый чердак заполнен мешками с зерном, бочками с вином и элем, пыльной мебелью и всем остальным, что может понадобиться таверне. Это идеальное место, чтобы сбежать для развлечений в темноте. Единственный свет, проникающий в помещение, исходит от лунного света, струящегося сквозь отверстия в крыше, и света фонаря, поднимающегося из трещин в половицах.

Мои шаги легки, хотя никто не сможет их услышать из-за шума. Последнее, чего я хочу, — это чтобы пыль падала в один из напитков, выдавая меня еще до того, как я успею получить какую-либо информацию. Я перемещаюсь по полу, представляя в уме планировку таверны — маневрируя в ту секцию, где, как я знаю, сидят генералы, надеясь, что они покажут что-то достойное того, чтобы сидеть на чердаке. Я съеживаюсь, глядя на покрытую грязью и пылью половицу, к которой я всегда прижимаю ухо. Она гораздо грязнее обычного.