Невеста сумеречной Тени - Мари Дюкам (2024)

Хрипло дышу, когда Эмиль целует мою шею, спускаясь к ключице. Я запускаю пальцы в его волосы, дрожу под осторожной лаской его рук и губ, забываю обо всём, лишь бы дальше прижиматься к нему всем телом, быть рядом и никогда не расставаться.

Он подхватывает меня на руки, несёт в спальню. Бережно опускает на кровать.

— Если хочешь, чтобы я ушёл, сейчас самое время сказать, — хрипло говорит Эмиль, а его прохладные пальцы скользят по бедру, медленно задирая ткань сорочки вверх.

— Не хочу, — шёпотом отвечаю я, боясь, как бы не подвёл голос.

Его ладони ложатся на мои рёбра, а губы приникают к животу. Мурашки гуляют по всему телу, когда Эмиль бесконечно неторопливо освобождает меня от одежды. Я проникаю пальцами под его рубаху, помогаю снять её, тяну завязки на брюках. Отчаянно стремлюсь прижаться к нему, чтобы ощутить его всем телом, но он отстраняется.

— Не торопись, — шепчет он, целуя нежную кожу у самого колена. — Верь мне.

Я ахаю и закрываю глаза руками, когда его губы поднимаются выше по бедру. Лёгкая щекотка сменяется всё нарастающей волной жара. Я дрожу под мягкими, но настойчивыми руками и губами Эмиля, отдаваясь их власти. В венах будто течёт раскалённое пламя. Оно поднимается от ступней к животу, мурашками проносится по спине и груди и ослепительной вспышкой взрывается в голове. Я прикусываю костяшки пальцев, глуша стон удовольствия.

Только теперь Эмиль обнимает меня, прижимаясь телом к телу. Сплетённые руки, спутанные пряди наших волос, одно дыхание на двоих — мы становимся единым целым. Его движения, сначала осторожные, потом всё более ритмичные, наполняют меня эйфорией, доводят до дрожи в коленках, бросают в озноб. Я отдаю ему себя, позабыв все страхи.

И больше не сдерживаю стон, когда перед закрытыми глазами искрами полыхает моё собственное звёздное небо.

Глава восемнадцатая, в которой всё почти налаживается

Я просыпаюсь из-за онемевшей до полной потери чувствительности руки. Осторожно вытягиваю её из-под головы Эмиля, боясь разбудить. Вчера мы так и заснули: его голова всю ночь покоилась на моём плече, а руки обнимали за талию. Разминаю затёкшие пальцы и морщусь от болючих иголочек, пронзающих мышцы.

За окном раннее утро, сквозь неплотно задёрнутые шторы виднеется светлеющее небо. Тихо сажусь в кровати, оглядываясь в поисках ночной сорочки. Вот и как её искать, не переворачивая постель вверх дном? Я натягиваю одеяло до подмышек, пряча обнажённую грудь. Воспоминания о ночном экстазе мурашками пробегают по голой спине. Да уж, вчера я так не скромничала, а маменька и вовсе бы сказала, что потеряла последний стыд.

Боги, мама! Холодный пот прошибает с головы до ног, когда появляется осознание, как же мне достанется от неё и от Милы, если в ближайшее время не окажусь в своей комнате.

Спускаю ноги на пол, обшаривая взглядом спальню. Да где же эта проклятая одежда!

— Уже уходишь?

От неожиданности я вскрикиваю. Еле успев подхватить сползающее одеяло, оборачиваюсь.

— Я думала, ты спишь! Не пугай так больше!

Швыряю в довольно потягивающегося князя подобранную с пола подушку и принимаюсь активно ворошить постель.

— Это ищешь? — Эмиль вытягивает из-под себя сорочку.

— Хвала богам, — облегчённо выдыхаю я. — Давай скорее сюда!

Но сорочка по-прежнему в его руках. Тянусь за ней, но он прячет её под подушку, играя со мной, как кошка с мышью.

— Что за детские выходки? — Приходится вернуться в кровать, чтобы извлечь помятую одежду из его плена. — Мне нужно быстро вернуться, ведь если кто-нибудь узнает…

Эмиль обхватывает меня за талию, тянет к себе. Сдавшись без сопротивления, безвольно приникаю к его груди.

— Хочешь сказать: если узнает баронесса Армфельт? — спрашивает он, целуя меня в висок. — Побудь здесь ещё немного, так рано она не проснётся.

— Тебе смешно, а меня она выдерет розгами, — ворчу я, наматывая прядь его волос на палец.