— Последнего императора Тени? — недоумённо хмурюсь я. — Но зачем?

— В очередной раз надеюсь понять, как снимается проклятье. Кажется, я знаю их наизусть. Вот, послушай: «Сегодня революционеры захватили Мейбург. Как бы ни была сильна Тень, это лишь наша привилегия. Я не могу оказаться в двух местах одновременно, чтобы помочь остаткам армии, которая ещё подконтрольна короне. За ужином Алессия предложила способ, как мы можем распространить Тень даже среди простых солдат, но мне не кажется это разумным. Если они обернутся против нас… Это будет катастрофа».

От этих строк у меня по телу пробегают мурашки. Всю жизнь я думала, что теневики передают свою магию, как заразную болезнь, а теперь оказывается, что так было не всегда. Раньше Тень была мощью императорской семьи, той силой, что объединила земли Сиории под их рукой. Сейчас же она разрушает страну, даже когда самих Адельбергов уже не существует.

— Ты думаешь, слова пленённого мага — ложь? — тихо спрашиваю я, сильнее впиваясь пальцами в руку Эмиля. — Про наследницу?

— Ему очень хочется в это верить, — хмурится Эмиль, успокаивающе поглаживая мою ладонь. — Прошёл целый век, но активничать они начали только сейчас. Сдаётся, это лишь сказки для объединения их адептов, что не отметает необходимости найти эту лже-императрицу и казнить на глазах у всех.

— Вдруг маги Тени знают, как снять проклятье, но намеренно не делают этого? — предполагаю я. — Как-то же они додумались ускорять его процесс, значит, должны понимать и как от него избавиться?

— Я тоже об этом думал. Поверь, если этот маг знает хоть что-то о проклятии, мы получим ответы раньше или позже. — Голос Эмиля становится твёрже стали, и теперь уже я поглаживаю его пальцы, отчаянно впивающиеся в мои собственные.

— Ты не боишься, что он расскажет о тебе? — Спрашиваю шёпотом, словно кто-то может нас подслушать.

— Пусть попробует. Такой бред никто не воспримет всерьез. — Эмиль чуть расслабляется. Его губы кривятся в горькой усмешке, когда он закрывает книгу и возвращает её на столик. — Если бы ты знала, как я устал прятаться, — вдруг тихо говорит он. — Твоё появление в моей жизни — лучшее, на что я только мог надеяться. Простишь ли ты меня когда-нибудь?

— За что? — дрожащим голосом спрашиваю я, чувствуя, как краснеют щёки и пылает в груди.

Эмиль долго смотрит на лежащий перед ним фолиант, а потом, наконец поворачивается. Взгляд его серых глаз переворачивает душу, опутывает, привязывает к себе.

— Я втянул тебя во всё это, — холодно отвечает он. — Угрожал твоим близким. Не принимал в расчёт твои желания. Поставил твою жизнь и жизнь дорогих тебе людей под удар. Мне очень жаль, Лия.

Несмело протягиваю вторую руку, касаюсь его лица, заправляю тонкую прядь чернильно-чёрных волос за ухо. Кончиками пальцев скольжу по шее. Накинутое на плечи платье падает, и я остаюсь в одной ночной сорочке, через тонкую ткань которой просвечивает обнажённое тело.

Пусть Эмиль выгонит меня, пусть скажет вслух, что между нами ничего нет и будет лишь договорной брак. Пусть сам растопчет моё сердце, ведь сопротивляться его зову я больше не могу.

Но он молчит, лишь вглядывается в меня так, словно силится прочитать мысли. Позабыв обо всём на свете, я сжимаю ворот его рубахи, притягивая Эмиля к себе. Легко касаюсь его губ своими, и он осторожно отвечает на поцелуй.

— Если я должна просить, — выдыхаю в его приоткрытые губы, — то пожалуйста, будь со мной сегодня ночью.

— Не должна. — Он легонько кусает меня за нижнюю губу, и я жадно отвечаю на поцелуй, обвивая его шею обеими руками.

Мы приникаем друг к другу. Его прохладные пальцы обнимают моё лицо, нежно гладят чувствительное местечко за ухом, ласкают и тянут пряди волос. В груди разгорается жар, словно кто-то разводит огромный пылающий костёр.