— Любовь не рождается мгновенно. Она появляется там, где есть достаток, хорошее отношение, беззаботная жизнь, удовольствия, дорогие наряды, ласковое обращение. Все это я Вам гарантирую. Я надеюсь, Вы не верите в «рай в шалаше»?

— Верю, — просто сказала Алина, — и верю в любовь с первого взгляда.

Она посмотрела в окно.

— Вернее верила.

— Вот видите, жизнь вносит свои коррективы. Ваши вчерашние взгляды и ценности могут сегодня быть смешны и наивны, не правда ли?

— Но все-таки… — Алина хотела еще привести доводы для необидного отказа, но Строгонов перебил ее:

— Если Вы дадите свое согласие быть здесь хозяйкой, Ваша мама будет лечиться в одной из лучших клиник Италии. К тому же у меня там дом. Ваши родители могли бы жить в нем. А мы с Вами навещали бы их, когда Вы только пожелаете.

Алина вдруг отчетливо поняла, что дверь этого дворца только, что захлопнулась для нее изнутри, видимо, навсегда.

— Я могу немного подумать? — сказала она упавшим голосом.

— Конечно, моя милая. Только недолго. Состояние Вашей матушки с каждым днем становиться хуже. Я не могу гарантировать, что следующий приступ не будет последним.

Артем Сергеевич наклонился и поцеловал руку Алине. Потом развернулся и вышел своей твердой и уверенной поступью.

Девушка упала на постель и заплакала.

Вечером Алина рассказала матери о предложении Строгонова выйти за него замуж и о том, что в этом случае, он поможет Тамаре Федоровне с лечением в Италии.

Глаза Тамары Федоровны заблестели. Она с мольбой посмотрела на дочь.

— Доченька, возможно, это для меня последний шанс. Я понимаю, что тебе сейчас тяжело. Ты еще, возможно, любишь Сергея. Не знаю, что там у вас произошло, но думаю, что очень серьезная причина погнала тебя ночью на улицу в пижаме и тапках. Если ты выйдешь за Строгонова, ты быстро забудешь Сергея, потому что тебя ждет шикарная жизнь, достойная тебя, моя дорогая. И мы с папой будем обеспечены в старости. Не придется ему с его сердцем дежурить по ночам. А я, может, еще хоть немного поживу, если в Италии подлечат мою астму.

— Мама, — Алина смотрела на мать глазами, полными слез. — Я не хотела расстраивать тебя. Но теперь, видимо, придется. Я беременна.

— Господи! — воскликнула Тамара Федоровна, подскочив на кровати, временно забыв про свое тяжелое самочувствие. — Какой срок?

— Врач сказал: «Шесть недель»

— Какой врач! — с ужасом закричала Тамара Федоровна.

— Гинеколог, в клинике, куда меня возил Строгонов на обследование.

— Значит, он, скорее всего, знает?! — еще больше удивилась мать Алины.

— Какой человек! — воскликнула она. — Он так любит, что готов тебя взять с чужим ребенком! Как тебе повезло, Алиночка! Здесь даже нечего раздумывать! И позор свой скроешь. Родишь в браке, будет считаться, что это Строгонова ребенок. А представь, какое будущее ждет твое дитя. Как кот в масле жить будет!

На следующий день Тамара Федоровна настояла, чтобы разговор состоялся прямо с утра. Она позвонила Артему Сергеевичу и пригласила его зайти в комнату Алины для серьезного разговора.

Алина и ее мать ожидали прихода хозяина, каждая думала о своем.

Тамара Федоровна буквально дрожала. Решалась судьба ее дочери, будущего ребенка и, конечно, ее собственная.

Алина еще надеялась, что Строгонов откажется от нее.

Артем Сергеевич быстро вошел в комнату и подошел к Алине. Не обращая внимания на мать, он взял руку девушки и, глядя ей в глаза своим гипнотическим взглядом произнес:

— Я хочу помочь тебе, Алиночка. Вижу, ты в затруднении, как начать разговор. Я знаю, что ты беременна. Сегодня мы последний раз говорим о том, что это не мой ребенок, — Строгонов стрельнул глазами в сторону Тамары Федоровны, та присела от напряжения, согнув колени.