Подъехав к дому, родители Алины вышли из машины и замерли в восхищении. На улице было темно, но территория вокруг особняка хорошо освещалась. В свете разноцветной иллюминации перед гостями предстало грандиозное строение с высокими классическими окнами, балконами, балюстрадами и колоннами. Дом подчеркивал основательность и изысканный вкус владельца.

Тамара Федоровна торжественно шла за хозяином, невольно улыбаясь, оглядывалась вокруг. Роман Николаевич плелся сзади, глядя себе под ноги.

Алина, увидев родителей, немного поднялась с подушки, но тут же бессильно рухнула обратно.

— Мама, папа, простите меня. Я очень виновата! — девушка вяло улыбалась, лицо ее горело.

— Доченька! — бросилась к ней Тамара Федоровна, — ты же совсем больная! Лежи, лежи! Тебе не надо вставать. Давай, температуру померяем. А лекарства, какие пьешь? — суетилась Тамара Федоровна, бросив пальто на кресло и, по-хозяйски орудуя на столе, перебирала коробочки с препаратами.

Роман Николаевич придвинул прикроватный пуфик поближе и сел рядом с Алиной, взяв ее за руку.

— Алиночка, что случилось? Как ты оказалась здесь? Почему Сереже не позвонила? Он весь день с ума сходит, тебя разыскивая. Уже заявление о твоей пропаже в полицию написал.

— Папа, не говори мне о нем. Он предатель.

Тамара Федоровна, услышав такие слова, тут же подошла к Алине.

— Предатель, говоришь? Ну-ка рассказывай, что произошло? Я давно говорила тебе, что он тебе не пара!

Роман Николаевич от удивления раскрыл рот и выпустил руку Алины.

— Мне, кажется, ты ошибаешься, доченька. Он очень любит тебя.

— Нет же, папа! — со слезами в голосе произнесла девушка. — Я тоже так раньше думала. Но это не так.

— Да что же случилось? Расскажи нам! — Тамара Федоровна присела на кровать.

— Дорогие мои родители, я Вас очень прошу, не пытайте меня. Я ничего рассказывать не буду. Мне слишком больно еще раз все это переживать.

— Ну и хорошо! — воскликнула мать Алины. — Ну и ладно. Забудем о нем, как будто его и не было в нашей жизни. Померила температуру? Давай градусник, я посмотрю.

Тамара Федоровна отошла к столу поближе к свету.

— О-о! Почти сорок! Тридцать девять и шесть. Тебе, доченька, никуда ехать не нужно. Полечись здесь, раз хозяин такой гостеприимный.

Потом добавила, разглядывая богатую обстановку спальни:

— А ты, Алиночка, не знаешь, у него жена есть, дети?

Мама! — возмутилась девушка.

— Какое мне дело! Как только температура чуть-чуть спадет, я сразу же уеду к вам. И так неудобно, человека стеснять.

— Да уж, это ты точно сказала: «Стеснять!» — Тамара Федоровна с восхищением обвела глазами большую спальню.

— Да здесь полк можно разместить, и то он не заметит! Может и нам здесь пока пожить? — женщина вопросительно посмотрела на Романа Николаевича.

— Нет! Отпрыгнул тот от жены! Еще чего! Что у нас своего дома нет, что ли!

В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, вошел Строгонов.

Тамара Федоровна с готовностью развернулась всем корпусом к нему:

— Что это Вы, Артем Сергеевич, в свою комнату стучите? Вот, что значит человек высокой культуры! — она льстиво сощурила глазки и улыбнулась.

— Не удостоив ответом маму Алины, Строгонов подошел к девушке:

— Ну как тут моя гостья себя чувствует?

— Температура высокая тридцать девять и шесть! — подскочила к нему с боку Тамара Федоровна. — Мне кажется, опасно вести ее к нам. Если Вы не против, пусть она еще побудет у Вас, до выздоровления, раз уж так получилось. Деньги я Вам даже боюсь предлагать.

— Правильно боитесь, — улыбнулся Строгонов, глядя на Алину.