Перекрёсток - Анастасия Март

— Вам и так всё известно, Артур Альбертович.

— Да, но мне нужны подробности. Я ведь правда могу помочь. Из какого ты города сбежала? Как зовут твоего мужа? Кем он работает?

Не знаю, что на меня влияет. Взгляд Артура, слегка затуманенный дымкой или надежда, что он сможет помочь. Но я решаюсь. Откровенность за откровенность.

— Вы действительно хотите знать?

— Да. Но, прежде чем ты начнёшь, сделай мне одно одолжение, Ангелина.

— Какое?

— Ради Бога, перестань мне «выкать».

Глава 14

Артур

Услышав мою последнюю просьбу, Ангелина слегка пожимает плечами.

— Как хотите… то есть, как хочешь. Ладно, с чего бы начать… Наверное, моя жизнь пошла под откос, когда отец умер. Мне было пятнадцать лет, но я до сих пор в мельчайших деталях помню тот страшный день. Папа должен был вернуться из командировки, и мы с мамой захотели устроить ему сюрприз. Испекли торт, украсили квартиру, пригласили друзей… Папа отзвонился, сказал, что будет через час-полтора. Когда в дверь позвонили, мы решили спрятаться, чтобы потом выскочить с криком «сюрприз!» Ну знаешь, как в этих дурацких, смешных фильмах… Правда, я уже тогда почувствовала неладное. У папы ведь были ключи, зачем ему звонить? Мелькала надежда, что он их просто потерял, но… Мама открыла дверь, а на пороге двое мужчин в форме. И всё так сухо, официально. Произошла авария, ваш муж не справился с управлением, примите наши соболезнования.

Ангелина наклоняется вперёд, темные волосы падают на её лицо, но я всё равно замечаю застывшие в глазах слёзы.

— Зря говорят, что время лечит, — вспоминаю известную поговорку, — оно, скорее, калечит.

— Не совсем так… Просто в какой-то момент ты принимаешь боль, с которой тебе пришлось столкнуться. Учишься с ней жить. Но я до сих пор помню, как выла раненым зверем и каталась по полу, молилась, чтобы это всё оказалось лишь дурным сном. Увы. Счастливое детство кончилось. Мы с мамой и так никогда не были близки, а после смерти отца между нами и вовсе возникла огромная пропасть из ссор, скандалов, взаимных упрёков и недопониманий. Думаю, мы обе вздохнули с облегчением, когда я, поступив в институт, переехала в общежитие. Наши отношения практически сошли на нет, и нас обеих это устраивало.

Геля замолкает, а я снова тянусь к графину с коньяком, но тут же передумываю. Мысли и так путаются, словно в лабиринте. Сложно рассуждать здраво, когда эта девушка в опасной близости. Да и атмосфера… полумрак, камин, разговор по душам. Слишком интимно, слишком велик соблазн переступить черту. Сердце колотится, как бешеное, и я опасаюсь, как бы Ангелина не услышала его стук.

Маленькая, тёмненькая, хрупкая, юркая мышка. Она — полная противоположность Илоны, и это заводит и тревожит одновременно. Неужели меня настолько задолбала жена, что я готов наброситься на первую встречную незнакомую девчонку?

Нет, Илонка здесь ни при чём, дело именно в Ангелине. Хочется сию же секунду схватить её, закинуть на плечо, словно первобытный самец, и утащить в свою пещеру. Потому что меня не по-детски влечёт к ней. Потому что она до чёртиков привлекательна.

Все ощущения сосредотачиваются ниже пояса, и я не могу это контролировать. Даже приходится поерзать в кресле и позу сменить, дабы Геля ненароком не увидела ничего лишнего.

В то же время интересна её реакция. Смутилась бы? Разозлилась? Убежала бы в гневе? Или…?

Мысленная оплеуха приводит меня в чувство.

Окстись, Вавилов. Решил помочь, дело доброе сделать? Так помогай, а не лезь к девчонке, словно похотливый пьяный свин.

— Расскажи мне, как ты познакомилась с этим… Гришей, — прошу, чтобы отвлечься.

Фиалковые глаза затуманиваются, взгляд блуждает по комнате, наконец, останавливается на камине. Ангелина долго следит за игрой языков пламени