Затерянные в Эльдорадо - Светлана Нарватова

В кои-то веки я проснулся раньше блондинки. Способствовали тому два фактора. Во-первых, ежевичный чай, который просился наружу. А во-вторых, позорное мокрое пятно на брюках. Кажется, я за всю жизнь так хреново не спал, как этой ночью. И вообще, спал ли я этой ночью? Запах чистой женщины, смешанный с благоуханием свежей, прожаренной солнцем травы и смолянистым, терпким ароматом от колюче-волосатых «монахов», бил в голову. Страдало же от этого совершенно другое место. Я ведь и молнию на джинсах расстегнул, чтобы не так тесно было. Не помогло. Может, среди трав какой-то галлюциноген попался? Южная Америка богата на подобные сюрпризы.

Конечно, приятно обманывать себя, объясняя временное помешательство независящими обстоятельствами. Но я давно научился принимать правду, какой бы неприглядной она ни была. Плохо спал я из-за соседки. Конкретно вот этой вот блондинки, чертовой Королевы Цыганской Кибитки. А мог бы спать хорошо. Из-за нее же. Так вот причудливо иногда перекручиваются законы природы и социальные табу. В итоге я всю ночь ворочался. Пока вот… не доворочался.

Снилась мне всякая чушь. Например, вот, лежу я обнаженный в своей кровати. Один. Тяну руку к готовым на всё гениталиям с понятной целью… И тут вдруг, откуда ни возьмись, рядом появляется папочка. И говорит человеческим голосом: «Как тебе не совестно, Брайан!» И я ему, вроде как, стараюсь сказать, что не совестно. Что мне уже лет – скоро тридцать. И это моя комната, и мои гениталии, и это ему должно быть совестно. Что он тут делает? Кто его приглашал? Я пытаюсь возмутиться, но лишь тихий, сиплый звук вырвается из горла. Он смотрит на меня укоризненно, и меня разрывает от ядреной смеси похоти и стыда. И я просыпаюсь. А Келли спокойно спит рядом.

Она доверчиво уснула возле костра у меня под боком. Мы еще какое-то время посидели с Додсоном. Молча. Глядя в небо. А потом пошли укладываться. Колумбийца отпихнули к стене. Американец мужественно лег рядом с ним. Или не совсем мужественно, хотя между этими двумя особой химии я не заметил. Додсон вообще производил впечатление человека химически нейтрального. Келли мы уложили между собой. Утром она спала в той же позе, в какой ее уложили с вчера. Женщины – лицемерные существа. Только что во сне она такое вытворяла! Такое!.. Что у меня даже брюки теперь с мокрым пятном на самом неприличном месте. А теперь лежит вся такая невинная.

Я тихонечко вздохнул и стал выбираться из «гнезда». Верное ружье было закопано в сене. Без ружья я никуда. Тем более – на охоту. Мужские три четверти нашей компании поработали над созданием приманки для оленя со смешным названием «пуду», и теперь было самое время проверить ее действенность.

Предрассветное невнятно-сизое небо было ясным. Полная луна бледнела под натиском наступающего светила. Было холодно. Холоднее, чем с вечера. Я выдохнул белое облачко. Шансы не превратиться в сосульку были отрицательные. Я нащупал под навесом свой спальник и вытянул его. У них там внутри надышано. А у меня тут мороз. Я почувствовал себя героем, бойцом за светлое завтра. И пошел на промысел.

Следов оленей не было. Но я освежил приманку, отошел метров на двадцать, сел, закутался в спальник и принялся ждать.

Солнце на востоке вставало. Меня же, напротив, клонило в сон. Внутри спальника было тепло, и чтобы макушка не мерзла, я укутался с головой, оставив лишь небольшую щелку. Через эту щелку я увидел их.