Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии - Генри Марш (2017)

Я подумал о целой армии менеджеров, которые управляют больницей, и о стоящих над ними политиках: все они виноваты не меньше меня, но сегодня ночью они будут сладко спать в своих постелях, возможно, видя сны об установленных правительством целевых показателях или о выходных в загородном отеле, и никому из них не придется общаться ни с пациентами, ни с их родственниками.

Почему я должен брать на себя ответственность за всю больницу, если мое мнение по поводу управления этой больницей никоим образом не учитывается? Почему я должен за всех извиняться? Есть ли моя вина в том, что наш корабль идет ко дну? Конечно, я не стал делиться этими мыслями с родственниками пациентки, а вместо этого сказал, как глубоко я сожалею о том, что она умрет, и о том, что мне не удалось ее спасти. Они слушали меня в тишине, с трудом сдерживая слезы.

— Спасибо, доктор, — под конец сказал один из них, но я покинул тесную переговорную, чувствуя себя препаршиво.

На следующий день прибор искусственной вентиляции легких отключили.

Я посоветовал родственникам подать на больницу в суд: они наверняка выиграли бы дело, но они отказались. Возможно, из-за того что я извинился перед ними.

* * *

Как бы мне хотелось, чтобы представители власти, регламентирующие работу врачей в Великобритании, поняли, насколько тяжело нам приносить извинения. Пока они этого явно не осознают.

Генеральный медицинский совет недавно выпустил документ, обязывающий врачей сообщать пациентам о любой совершенной ошибке и в устной, и в письменной форме. Эта обязанность ложится на плечи старшего врача, ответственного за пациента. Помимо прочего, врач должен извиниться перед ним, независимо от того, кто совершил ошибку.

Далее в документе уточняется: «Чтобы извинение было убедительным, оно должно быть искренним», словно чиновники не догадываются, что принудительное извинение не может быть искренним. Вопрос о том, как разрешить это противоречие, нигде не обсуждался. Разрешить его, разумеется, можно, когда старшие врачи вроде меня чувствуют, что им доверяют, их уважают и к ним прислушиваются, когда их не заставляют делать бессмысленные вещи (например, просить пациентов заполнить опросник о том, как врач вел себя с ними) и когда в их распоряжении есть все необходимые ресурсы для эффективного выполнения своей работы.

В одном я согласен с текстом документа: да, необходимо приносить извинения, причем искренние. Но я вынужден с грустью и яростью наблюдать за постепенным профессиональным и моральным упадком среди английских врачей. Правительство, как всегда руководствуясь заголовками свежих таблоидов, организовало постоянно усложняющуюся систему бюрократического регулирования, в основе которой лежит недоверие к медикам и медицинским учреждениям. Конечно, врачей нужно контролировать — однако доверять им тоже необходимо. Найти золотую середину чрезвычайно сложно, и британское правительство с треском провалило эту задачу.

14

Украинское фиаско

Две пациентки с акустическими опухолями ждали нас в тесном кабинете Игоря. Одной было за пятьдесят, другой — за тридцать. Обе опухоли были очень крупные, и у обеих женщин начались проблемы с чувством равновесия, из-за того что опухоль давила на ствол мозга. Состояние больных с опухолями такого размера постепенно ухудшается, и в конце концов они умирают — только вот на это могут уйти многие годы. Если хирург опытный, то вероятность смерти пациента от операции довольно мала, но с очень большими опухолями связан повышенный риск паралича половины лица, что портит внешность и бесповоротно изменяет жизнь многих людей.