Збиг: Стратегия и политика Збигнева Бжезинского - Чарльз Гати (2013)

После выступления Бжезинский и остальные члены американской делегации перешли в более скромное помещение для беседы с Георгием Шахназаровым, высокопоставленным чиновником Центрального комитета КПСС и личным советником Горбачёва по Восточной Европе. Это была знаменательная дискуссия, затронувшая вопросы всё более беспокойной обстановки в восточноевропейских странах и глубокого кризиса политической системы, построенной на устаревшей марксистско-ленинской идеологии. Представители советской стороны говорили открыто и искренне и сразу же согласились с необходимостью трансформационных перемен, но старались задать границы таких перемен, ошибочно полагая, что коммунистическую систему можно реформировать и тем самым сохранить.

После вступительных заявлений обеих сторон Бжезинский перешёл к делу. Он спросил, каков смысл недавних заявлений Горбачёва, намекающих на поддержку происходящих в Польше и Венгрии перемен, в результате которых коммунистические партии утратили политическую монополию, а страны перешли к многопартийной системе. Бжезинский отметил, что Горбачёв не вмешался, чтобы остановить эти перемены, и спросил, до какой степени подобные события могут угрожать советским интересам.

Шахназаров ответил, поначалу официальным тоном, что Советский Союз желает, чтобы другие страны уважали его безопасность и сохраняли с ним дружеские отношения, и что «мы также заинтересованы в политическом процессе, который в настоящее время происходит в Европе – в объединении Европы и в демонтаже двух блоков». Увлёкшись темой, Шахназаров стал утверждать, что перемены в отношениях между Восточной Европой и Советским Союзом должны сопровождаться параллельной трансформацией отношений между НАТО и Организацией Варшавского договора. Он выразил точку зрения, согласно которой СССР «желает поддерживать долгосрочные отношения со своими союзниками на экономическом, политическом и культурном уровнях». Намекая на масштабные планы правительства Горбачева, он добавил: «Эта задача вполне достижима, тем более что мы сами меняемся. Идея в том, что не только Восточная Европа, но и Советский Союз присоединится к Европе».

Бжезинский недоверчиво спросил, что Шахназаров имеет в виду под «дружескими отношениями», особенно если учесть, что Сталин так же описывал свои цели в восточноевропейских странах. Он добавил, что Польша и Венгрия переходят к «действительно всеобъемлющим реформам своих политических и экономических систем» и что в этом смысле они идут «далеко впереди Советского Союза». Отсюда он сделал логический вывод: «Если поддерживать баланс между реформами в Восточной Европе и в Советском Союзе, то либо Польше и Венгрии придётся притормозить, либо Советскому Союзу придётся поспешить с переменами».

Пытаясь защитить свою позицию, Шахназаров заявил, что польский премьер-министр, якобы, дал понять, что Советский Союз до сих пор необходим в качестве «основного гаранта» независимости Польши и что такое положение продлится ещё десять-пятнадцать лет, пока отношения между Востоком и Западом утратят характер конфронтации. Наклонившись вперёд в попытке продемонстрировать свою искренность, он подчёркнуто сказал: «Мы не будем стараться замедлять перемены в Восточной Европе. Эти перемены идут в том же направлении, что и реформы в Советском Союзе – сокращение роли идеологии, усиление рыночных отношений, упрочение законности и децентрализация политической власти. Эти процессы едины. В СССР и в Восточной Европе происходит одно и то же».