Его глубоко оскорбляло предвзятое отношение к нему связанное с происхождением. И напряжение между безродными и высокородными паладинами все нарастало. Джессвел проходил свою подготовку в Храме Справедливости, а затем репетировал на ристалище вместе с остальными участниками, и отношения с ними у него складывались не особо дружеские. Кроме него из пятидесяти паладинов безродными были лишь двое. Даже они считали, что Джессвел перегибает, и дискриминация по происхождению вовсе не такая страшная, какой он ее видел.

Джессвел был нацелен на победу. Пока остальные участники изучали, как им себя вести в тех или иных ситуациях, включая разного рода форс-мажоры, Джессвел присматривался к будущим оппонентам и уже на этапе подготовки задумывался о том, как с ними расправляться. Он не рассчитывал на награду, деньги были ему безразличны. Он жаждал этой победы исключительно из личных амбиций. Ему даже не нужно было чужое признание, он просто хотел доказать сам себе, что достоин носить свой титул героя.

Приз за победу в турнире и не должен был достаться победителю. Он уходил его монастырю. Это создавало соревновательный эффект между монастырями. Хоть те и не бедствовали, но все же навести марафет в месте, которое многие считали вторым домом было приятно, не говоря уже о той гордости, которую настоятели испытывали за учеников-чемпионов. Долгое время первенство удерживал Ронхель, после его падения этой чести удостоился Афелеш, и он долго не сдавал свои позиции, в этом году и другие монастыри получат свой шанс.

В этот раз орден нервничал. Сейчас он как никогда нуждался в поддержании своей репутации, а претенденты на победу являли собой довольно посредственное зрелище. Лучшие из лучших, выжившие после войны с Тундрой, считали турнир неуместным и предпочитали тратить свое время на нечто более полезное. Донести до них важность мероприятия оказалось непростой задачей.

Турнир организовывал не орден, и не церковь, а знать, все было на их деньги и призовой фонд был из их кармана. Это было не только зрелищем, но и демонстрацией того, что церковь не зря собирает десятину с дворян, а монастыри не просто так занимают землю. Аристократы таким образом могли воочию видеть героев, взращенных на их деньги.

Турнир проводился со всей помпезностью, свойственной столице. В роскошных ложах вольготно расселись сливки общества и наблюдали за происходящим на ристалище в маленькие бинокли. Трибуны же были заняты менее состоятельными гражданами Селиреста.

Ристалище при Сели-Аште было огромным. Оно вмещало в себе несметное количество людей. Джессвел вертел головой, разглядывая это столпотворение, ему было интересно и весело присутствовать здесь в роли участника. Кое-кто из претендентов плохо переносил повышенное внимание к своей персоне, но Джессвел не относился к их числу.

Он присматривался к зрителям, ища знакомые лица. Но не увидел никого, кого хотел бы здесь встретить. Не было здесь настоятеля, у которого он учился, по понятным причинам. Вместо него был незнакомый Джессвелу мужчина. Орних был в числе тех, кто считал этот турнир неприемлемым в данное время, так что тоже не явился. Столичный капеллан также не стал тратить время на посещения этого мероприятия. Хьола, понятное дело, внезапно не нашлась.

Слегка разочаровавшись оттого, что здесь не было людей, перед которыми Джессвелу особенно хотелось покрасоваться, он устремил свой взор на ложи, занятые светскими дамами. Он шептались и присматривались к паладинам, выбирали любимчиков, делали ставки, сплетничали. Джессвел позволил себе пофантазировать о любви одной из этих красавиц, но недолго. Как только объявили начало турнира, все его внимание переключилось на поставленную задачу.