— А где Хьола? — поинтересовалась волшебница, задумавшись о судьбе двух молодых паладинов, с которыми ее путь разминулся.

Джессвел рассказал, что потерял подругу. Ее ищет и семья, и орден, на призыв к оружию она не явилась, нигде ее не было видно с тех самых пор, как они распрощались у ворот Сели-Ашта.

— Похоже на работу инквизиции… — задумчиво протянула волшебница, однако не стала спешить с выводами, дабы не пугать Джессвела.

— Я надеюсь на лучшее, — сокрушенно отозвался Джессвел. — Она не единственная, кто потерялся во время этой войны. Орден умудрился прозевать сотню афелешцев! Они вам не попадались?

Ни Фелиссия, ни кто-либо из ее соратников ничего не знали об этой ситуации. Паладинов Афелеша отправили на западный фронт на помощь Акрефу, но в городе Джессвелу сказали, что даже не подозревали об этом и не готовились размещать у себя целую сотню паладинов. В итоге исчезновение афелешцев так и осталось тайной, покрытой мраком. Они пропали полным составом вместе с настоятелем своего монастыря. Их дезертирство было под вопросом до выяснения обстоятельств.

В перерывах между обсуждением насущных вопросов Джессвел нахваливал печенье и конфеты, которыми его угощали. Конфеты были роскошью, которую мало кто мог себе позволить. Мед и сахар были очень дорогими. Вторник позаботился о том, чтобы этих запасов было в катакомбах в достатке. Они долго хранились, и он счел их идеальными пищевыми ресурсами. Некромант выторговал у контрабандистов целый склад в обмен на раритетную выпивку, хранившуюся в подземелье лича с незапамятных времен.

Когда речь зашла о Вторнике, Фелисия рассказала Джессвелу, что тот увлекся ботаникой и кулинарией, что немало позабавило паладина. Вся эта стряпня была делом рук Вторника, красные цветы так же были выведены им. Друзья так и называли их — красные вторники.

Именно Вторник был главным помощником Фелисии в ее изысканиях, когда она пыталась уложить Крэйвела в лечебный сон. Он же помог ей добиться омоложения. От Вингриса, склонного к капризам, помощи было не дождаться, а вот Вторник всегда был на подхвате. Они использовали для омоложения Фелисии запрещенную в Селиресте магию времени. Это была довольно тяжкая процедура, которую невозможно было провести самостоятельно. Суть заключалась в том, чтобы буквально отмотать время назад для выбранного объекта, в данном случае — человека. При этом объект заклинания претерпевал в ходе процесса все те изменения, которым подвергался за отмотанный срок. Маги Тундры обычно не пользовались этим методом, так как им было трудно найти достаточно доверенного человека, который мог бы провести над ними этот ритуал и помочь оклематься после него. Фелисия приходила в себя несколько дней и чуть не сошла с ума, но она была довольна результатом.

— Как думаешь, как он отреагирует? — спросила она Джессвела, говоря о Крэйвеле.

— Поворчит и угомонится. Дружба с личами и ренегатами его не беспокоит, как я вижу, — ответил Джессвел. — Если мне не изменяет память, вы вместе более десяти лет. Не представляю, каково это безответно любить целых десять лет! — поразился он.

— Да, это нелегко, — признала волшебница. — Не ожидала, что нечто подобное может случиться со мной. В молодости я считала себя хозяйкой своего сердца. Когда я потеряла надежду добиться от Крэя взаимности, я подумала, что это чувство просто пройдет. Но оно все не проходило и не проходило… и вот я здесь. Готова ждать сколько потребуется, пока он выспится…

— А как ты поймешь, что он выспался?

— Я могу просматривать и корректировать его сны. Стараюсь, чтобы он видел что-нибудь приятное. Безмятежные сады, прекрасные парки, умиротворенные пейзажи. Когда он наберется сил, чтобы жить дальше, я пойму. Но пока он спит даже во сне.

— Ого! Вот это я понимаю усталость!