Река Душ - Павел Каратанов (2025)

Блин, я же думала в этом направлении, почему не додумала-то? — «Родненький мой, давай вечерком нормально поговорим, я подготовлюсь, и мы всё обсудим, хорошо?» — обратилась я к миру. — «За чаем с печеньками?» — ощутила я насмешливый вопрос, — «Если ты про дружбу, то мои печеньки — твои печеньки, а если про сладкое, то я тебе даже торт испеку, скажи только как тебе его передать» — не полезла я за мыслями в долгий ящик. — «Создай и съешь его, так я вместе с тобой смогу ощутить твои чувства и эмоции» — уловила я предельно простой и честный ответ, а дальше пришло ощущение озадаченного удивления — «Ты хочешь со мной дружить?».

Я постаралась вложить в свой мысленный ответ желание быть откровенной — «А разве мы с тобой уже не дружим? Но если тебе нужно сформулировать понимание дружбы, то пожалуйста: дружба — это отношения, которые строятся на взаимном доверии и искренности, они требуют взаимопонимания, терпения и умения прощать. Друг — это тот, кому до тебя есть дело. Тот, кто проявляет внимание к тебе, поддерживает, участвует в твоей жизни, небезразличен к твоим проблемам и успехам, победам и поражениям. Разве это не про нас с тобой?», — ощущение, пришедшие ко мне в ответ на мою мысленную тираду, оказалось родным и знакомым — «Мне надо подумать…», я начинаю привыкать к неспешности этого мира.

Разговор вышел спонтанным, я не планировала долгого общения с миром, потому не подготовилась и словила закономерные последствия в виде жуткой головной боли и кровотечения из носа и ушей. Когда я вышла из транса, то Клавдия, догадавшаяся по моему отключению от действительности о том, что далее произойдёт, уже протягивала мне болеутоляющие таблетки. По сравнению с прошлым разом, чувствовала я себя ни в пример лучше, потому коротким жестом отказалась от протянутых таблеток, очистила одежду и кожу, затем привела организм в идеальное состояние и сообщила Клаве:

— Вечером у меня состоится разговор с миром, скорее всего более долгий и обстоятельный, чем сейчас. Он важен для нас всех, потому отказаться я не могу. Давай подумаем вместе как мне его пережить.

— А чего тут думать-то, у тебя сознание в миллионы раз меньше, чем у океана энергии, долгий разговор тебе не выдержать, помрёшь не за грош, — ответила Клавдия, запихивая таблетки обратно в блистеры, а блистеры в упаковку.

— Это я ещё в первый раз поняла, хотя сейчас, по моим ощущениям, было уже полегче. Расскажи, как это выглядит со стороны, ты можешь вытащить меня из этого состояния?

— Как, как…да никак. Сейчас ты сидела с закрытыми глазами и замершим глупым лицом, минуту сидела, две, затем без каких-либо предпосылок или видимых изменений у тебя из носа потекла кровь, потом из ушей. Ни один мускул на лице или теле не двигается, кровь течёт всё сильнее, а ты сидишь, как пока ещё живой памятник идиотизму.

— Ты можешь определить по моему состоянию, когда надо прервать общение с миром?

— Ты же сказала, что в прошлый раз он сам тебя попросил завязывать, что ты не готова общаться с ним, — напомнила мне Клавдия.

— Когда он мне об этом говорит, то моё состояние называется «уже почти труп», грань между жизнью и смертью, надо учиться выходить раньше. Клава, я не самоубийца и не мазохист, ты же сама прекрасно понимаешь, что нам необходимо подружиться с сознанием океана энергии, — ответила я ей более эмоционально, чем хотелось бы.

— Нет, не понимаю. Ни необходимости, ни твоего желания прыгнуть выше головы и убиться об небо, — тихим голосом, с ярко выраженным желанием понизить накал страстей в нашем диалоге, ответила Клавдия.