Червь 2 - Антон Лагутин

Выскочив из леса, подбегаю к стойлу. Прижимаюсь к стене. С этой стороны здания поляны не видно, можно идти вперёд, не опасаясь быть замеченным. Маневрирую между кучками сена. Вляпываюсь в какое-то дерьмо, стелящееся под ногами ровной дорожкой! Само здание выглядит внушительно: толстенный брус уложенный друг на друга уходит в высоту метра на четыре. Деревянная крыша. Узкие окна чуть выше моей головы. Мне захотелось заглянуть в одно из них, но когда я подпрыгнул и приземлился, мозолистые ступни одарили меня неприятной болью. Желание еще раз подпрыгнуть быстро улетучилось. Но с пустыми руками я не ушёл. Узкие амбразуры всё же одарили меня крохотной надеждой удачи моего плана. Я услышал разговор. Вернее, это был срач животных, который я смог различить.

— И незачем было задирать свой зад у меня перед мордой!

— А может кто-то просто не мог оторвать глаза от моего зада?

— Нет! Он не мог оторвать взгляда от огромного зада твоего жирного хозяина!

Ржание десятка животных наполнило мою голову, словно рядом закудахтала толпа школьниц, выскочивших покурить на переменке. Даже шизофрения не доставляла мне столько дискомфорта! Я бы сейчас и сам не прочь покурить, отвлечься. Лишь бы не слышать голоса в голове! Они отвлекают. Не дают сосредоточиться. Не дают мне нормально работать…

Я могу потерять работу…

Я могу потерять средства к существованию…

Я могу потерять жизнь…

Если владельцы голосов уйдут из жизни — они уйдут из головы… навсегда…

То, что внутри стойла живут лошади, я догадался сразу. Подробно описывать весь процесс осязания я не собираюсь, но это похоже на то, как слесарь по звуку двигателя точно определяет марку автомобиля. Я даже больше скажу: хоть я в жизни ни разу и не ездил на лошадях, но сейчас я имел точное представление, как быстро оседлать кобылу и бесконечно мчать вперёд, не давая солнцу уйти за горизонт. Я знаю это, потому что это знает Инги.

Холодные крысиные лапки щекотно скребанули по рёбрам.

— Что ты задумала?

— Спасаю нас.

— Идя прямиком на солдат?

— Да! Сейчас выйду к ним, лягу на траву и широко раздвину ноги.

— Зачем?

— Отработаю билет домой, — во я угораю. — Ладно-ладно, я щучу. Доверьтесь мне.

— Чем дольше мы с тобой находимся, тем больше сомневаемся в успехе! Ты ведешь себя как…

— Не нравится? Можете уёбыва… Ай, бля, и незачем кусать меня за бока! Мне больно!

— Мы никуда не уйдём! Ты должна нам, помнишь?

— Помню-помню. Вы мне доверяете?

— А у нас есть выбор?

Вот и порешали.

Пройдя вдоль стены, я подошёл к углу здания. Голос командующего продолжать наполнять поляну мотивационными речами:

— Меч сохранит мой разум, когда его в клочья будут раздирать сомнения!

Странно, но мужской голос манил меня, вызывая чувство трепета. Преисполненный любопытством, я выглядываю из-за угла. Одним глазком. Теперь я смог разглядеть командира. Стройный мужчина, переваливший полтинник, выставив перед собой меч, строгим взглядом наблюдал за движениями тренирующихся перед ним бойцов. Седые кудри пружинками тянулись к широким плечам. Голый торс мог гордиться накачанной грудью, бицухой и кубиками пресса, сдерживающие из последних сил обвисшую, но хорошо загоревшую кожу. Авторитетная личность. Наверное, очень приятно, когда тебя слушаются и повторяют каждое твое движение. А еще приятно, когда кто-то обосрался, не сумев повторить за тобой…

Один из солдатиков, с трудом удерживая меч над головой, вдруг припал на колено, в то время как другие, не обращая внимания на палящее солнце, продолжали стоять как статуи.

Кудрявый замолчал. Густые брови поползли к переносице. Прищурившись, командир отыскал неумеху и, плюнув себе под ноги, нырнул в ровный строй. Сейчас кто-то отхватит пиздюлей! Минуя первые ряды воинов, командир выкрикивал:

— Смердящий запах их гнойных тел больше не сломит мой дух!