Червь 2 - Антон Лагутин

— И как эта вещь оказалась у тебя?

— Она мне её подарила. Главная. Она содрала её со своего лица и протянула мне, сказав, чтобы я её нашёл.

— Я бы не поверил ни единому твоему слову, если бы сам не держал её в руках. Любопытно. Судьба? Если бы «Кровокожи» нуждались в твоём даре, то забрали бы тебя с собой без лишних вопросов. И уж точно не валялась бы ты сейчас в покоях покинувшего наш жалкий мир Севастьяна.

Факт в том, что «Кровокожи» пытались поймать Ингу. Просто маску вручили совсем другому человеку. Ребёнку, если быть точным.

— Кого они забрали? — спросил Борис. — Что умел тот человек?

— Она умела лечить.

Борис поднял брови. А потом закрыл глаза и хорошенько затянулся.

— Надеюсь, — прошептал он сквозь клубы дыма, — наши земли больше не станут плодовитым садом для всей этой дряни, что стала наведываться к нам с заурядной регулярностью.

Зажав папиросину губами, он снова запустил руку за спину. Теперь его ладонь сжимала ножны. Он положил их к себе на колени. И медленно вынул сделанный из кожи какого-то «Труперса» меч.

— Этот меч, — начал Борис, — мы сделали из кожи предводителя «Труперсов». Однажды, нам удалось его убить. Да, славный был день. Много хороших воинов покинули наш мир. Но умирая, они знали, что их жизни легли в основу фундамента победы. Закрывая глаза в последний раз, они знали, что больше никакая тварь не нападёт на их родной дом. Но мы ошибались. Жизнь нас всех обманула. После того, как кожа была снята со всех «Труперсов», а тела выпотрошены и сожжены, не успела зима смениться осенью, как он уже стоял на горизонте, выкрикивая песню:

Жизнь заберешь мою, а я твою.

Пальнешь в меня, но всё ж я доскачу.

Пред их атакой дух переводя,

Лучше крепись — ведь отступать нельзя.

Слова показались мне знакомыми, но тень воспоминаний тут же ускользнула, оставив меня с пустыми руками.

— Вы знаете, откуда эти слова? — спросил я.

— Нет, — ответил Борис. — В наших краях я никогда такой не слыхал.

— Я что-то потерял нить повествования. Вы его убили, а он снова вернулся? Так что ли?

— Верно. Спустя месяц набеги повторились. Мы снова начали нести потери. Но мы продолжаем жить, надеясь на лучшие времена. Ведь если у нас получилось убить его в первый раз, то мы сможем и во второй. Но сейчас мы нуждаемся в помощи. В помощи необычного человека. Понимаешь?

— Надеетесь на чудо?

— Мне хочется отрубить тебе язык. Вот этим мечом!

Кончик лезвия угрожающе потянулся к моей щеке. Мягкая подушка не дала мне откинуть голову, и моя кожа ощутила неприятное прикосновение. Кончик уперся в скулу, задрав кожу.

— Ты поможешь мне?

Борис не настаивал. Он расслаблено потягивал сигаретку, держа меня на крючке.

— Это требование через угрозу? — спросил я.

— Нет. Это просьба. Дружеская.

— С каких пор мы друганы?

— С тех самых, как познакомились. Ты считаешь по-другому?

— Дай покурить.

Расплывшись в широкой улыбке, Борис убрал меч.

— Я рад, что ты согласилась по-хорошему. Не люблю я доводить свои просьбы до угрожающих требований, — он подмигнул. — Пойдём, я кое-что тебе покажу.

Встав со стула, он доковылял до двери, прижался плечом к косяку и начал пытливо меня ожидать. Без промедлений, я скинул одеяло. Из одежды на мне была только рубаха, доходившая мне чуть ниже пояса.

— Мы ничего с тобой не делали, — улыбнулся кудрявый. — Отмыли как уродившегося щенка и уложили в тёплую кроватку. Сервис!

Сделав очередную тягу, он говорит:

— Сандалии найдёшь под кроватью. Штаны висят на стуле.

Усевшись на краю, запускаю ладонь под кровать, нахожу сандалии. До стула рукой подать, мне хочется притянуть его к себе, но я не дотягиваюсь. Придётся вставать. Придётся блеснуть своими красивыми ногами перед старым пердуном.

— Не переживай, — бормочет Борис куда-то в сторону, — я не смотрю.