Дым становится голубым, и я вижу Дельмиру. Вспыхивает лавандовый, и я вижу Базилиуса. И, наконец, становится серебристым, и я вижу Калитею.

Грохот усиливается, и соленые слезы окрашивают мои губы.

— Я вернусь за вами. Я обещаю. Мы увидимся так скоро. Просто держитесь за меня, пожалуйста.

— Ключ выкован. Пора отпустить, — шепчет мне на ухо Кейден.

Я хватаюсь за каменный столб дрожащей рукой.

— Сорин еще не проснулся. Я не видела его глаз. Он не видел меня.

— Ты скоро его увидишь, ангел. Мне нужно, чтобы ты отпустила его сейчас.

— Я не могу! — рычит в отчаянии Базилиус. — Пожалуйста, не заставляй меня снова их покидать.

Но Кейден отрывает меня от колонны, и мои драконы исчезают. Я остаюсь с пустотой глубже, чем самая черная часть моря. Пол не трясся, мое тело тряслось и все еще трясется, пока рыдания не сотрясают меня. Я не осознаю, что рухнула, пока не пытаюсь встать, и темнота, окружающая меня, не из видения, а из моего лица, уткнувшегося в шею Кейдена, когда слезы стекают по его коже. Он гладит меня по спине и притягивает к себе, проводя пальцами по моим волосам.

— Мы исправим эту ошибку, Эл. — Его голос хриплый, грубый. — Ты снова увидишь своих драконов. — Он ослабляет хватку на мне, чтобы оторвать кусок своей рубашки, но мой нож оказывается у меня в руке прежде, чем он понимает, что я делаю. Лезвие даже не прокалывает мою кожу, прежде чем он обхватывает руками мои запястья, чтобы удержать меня.

— Еще один взгляд, и мы сможем уйти.

— Нет, — его тон окончательный.

— Мне нужно увидеть глаза Сорина.

— Элоин, эта колонна зачарована. Твой отец искал множество способов держать тебя подальше от твоих драконов, и я не сомневаюсь, что он создал бы что-то подобное, намереваясь заставить тебя истечь кровью. Если бы ты была одна, ты бы так и сделала.

— Я не истеку кровью. — Я вырываюсь из его хватки, изо всех сил стараясь порезать его руку ровно настолько, чтобы высвободить меня. — Еще одну секунду.

— Эл, — рычит он, прижимая меня к стене и приближаясь достаточно близко, чтобы лишить меня возможности двигаться. — Не проси меня стоять рядом, пока ты причиняешь себе боль. Это магия крови. Это не по-настоящему.

— Это было реально! Я их видела. Они меня почувствовали.

— Я знаю, дорогая. Я знаю. — Его большие пальцы втираются в мои запястья, где он их прижимает, стараясь не травмировать меня во время подъема. — И ты проведешь с ними остаток своей жизни, которая начнется с того, что ты выберешься из этой тюрьмы. Я отпущу и перевяжу твою руку. Могу ли я доверять тебе?

Я с тоской смотрю на колонну, позволяя его словам впитаться, проглатывая комок в горле, когда я смиренно киваю. Просто так трудно скучать по ним, тосковать по ним и иметь их образ на кончиках пальцев. Но я знаю, что Кейден прав. Я бы истекла кровью с надеждой в сердце и ни с чем другим.

Он продолжает говорить, обхватывая мою руку с большей нежностью, чем я думала, что он способен.

— Не сердись на себя или на меня. Злись на каждого ублюдка, который стоит между тобой и твоими драконами. Обрати свои клинки на них и пожни их души. — Его слова пробуждают во мне огонь. — Каждый раз, когда я выхожу на поле битвы, я говорю себе, что это еще одно убийство, прежде чем я доберусь до Гаррика. Его смерть разыгрывалась в моей голове с тех пор, как я был мальчишкой. Даже когда у меня ничего не было, я знал, что твоя сила существует. Я знал, что проживу достаточно долго, чтобы найти потерянную принцессу с драконьей связью и объединить наши силы.

Я встречаюсь с ним взглядом, когда он завязывает узел на моей руке, и он обхватывает мое лицо, чтобы вытереть мою последнюю слезу.

— Ты не умрешь здесь. Ты не будешь снова пленницей Имирата. Мне все равно, если мне придется вынести тебя отсюда, но ты решаешь, как мы покинем эту комнату.