— Я тренировала тебя не для того, чтобы ты истекала кровью в каком-то чужом королевстве, — заявляет она, вставая на ноги. — Скоро ты уйдешь.

Я следую за ней внутрь и в последний раз оглядываюсь вокруг, чтобы впитать облупившуюся краску, тоники в стеклянных флаконах на камине и недопитые чашки чая. Она останавливает шаги у входной двери и медленно поворачивается ко мне лицом.

— Никогда не позволяй никому заставлять тебя чувствовать себя виноватой за то, что ты позволяешь себе выбирать, как ты хочешь прожить свою жизнь, — она быстро моргает, — и устрой этим ублюдкам ад, которого они заслуживают. — Она тянется за спину, чтобы открыть дверь, и я сжимаю ее руку, предлагая как можно больше утешения.

— Я сделаю это. — Она энергично вытирает слезы со щек, снова сурово ставя черты лица с гораздо большим усилием, чем раньше. — Для нас обеих, — обещаю я.

Дверь за мной закрывается, но я продолжаю смотреть вперед. Я не хочу больше видеть страдающих лиц. Если я посмотрю на них, мне захочется попытаться все исправить. Я уверена, что все будут намного счастливее, когда увидят тележку, полную еды, въезжающую в Эстеллиан, и я держу этот образ в голове, когда вхожу в свой дом. Я не думаю ни о чем другом, пока упаковываю свой багаж. Я снимаю сумку только тогда, когда приходит время вооружиться.

Я окидываю взглядом свою комнату, и в горле застревает комок, пока я рассматриваю ужасные цветы, реки, луну и звезды, которые я рисовала, когда мне было скучно. Мой взгляд устремляется к моему креслу для чтения и книжной стене с немного меньшим количеством стопок, потому что некоторые истории, несомненно, необходимы. Мои костяшки пальцев скользят по ручкам моих серебряных ножей, которые выстроились вдоль моих бедер и талии, что всегда меня успокаивает.

— Ты готова? — спрашивает Финниан хриплым голосом позади меня. Тяжело вдыхая и поднимая подбородок, я поворачиваюсь к нему лицом. Он одет в черную кожу, на груди у него лук, а на поясе меч. Его глаза затуманены, но полны решимости.

— Всегда, — отвечаю я, закрывая дверь в свою комнату. — Ты?

— Абсолютно, — отвечает он.

Я рассматриваю все детали нашего дома, пока иду к двери. Наш график роста, игральные карты на журнальном столике и различные одеяла, которыми мы укрывались, когда не спали всю ночь. Рядом на стене висят: первый нож, который я когда-либо бросала, и первая выпущенная Финнианом стрела, попавшая в центр мишени.

Отвернувшись от всего, я резко распахиваю входную дверь, и меня встречают радостные крики. Жители Эстиллиана выстраиваются вдоль дороги, хлопая и крича. Некоторые даже машут из верхних окон магазинов вдоль главной дороги. Где-то вдалеке звучит барабан, и мое сердце бьется в унисон с громкими ударами. Финниан протягивает мне руку, и я беру ее в свою.

Он наклоняется, чтобы заговорить сквозь крики, голос его дрожит от волнения.

— Ты была первым лицом, которое я увидел, когда проснулся в Эстелиане, позволь мне стать последним лицом, которое ты увидишь, прежде чем уйдешь.

Комок в горле сжимается все сильнее, когда я вспоминаю, как Финниан впервые приехал сюда. Аллиард спас его после того, как клановый спор в его деревне привел к сгоревшему дому и семье, которые присоединились к пеплу. В возрасте десяти лет он был всего лишь долговязым и потерял сознание через несколько минут после прибытия. Он стал моим первым другом после того, как я осталась с ним, пока он выздоравливал, но в одиннадцать лет я не обладала никакими навыками, кроме как смачивать водой его лоб. Мой дом, это не то место, перед которым мы стоим, мой дом стоит рядом со мной, и его рука перекинута через мою.

— Вместе. — Я с любовью сжимаю его бицепс, прежде чем он проводит нас через центр толпы.