Моя кожа нагревается, но это не от бега или нервов. Это щекочет заднюю часть моего разума, как коготь, скользящий по нему, и связь в моей груди оживает. Я позволяю ей вести меня без осторожности, и вскоре Кейден выглядывает из-за последнего угла.

— Шесть стражников стоят у входа в камеру. Мы атакуем их вместе, но воспользуемся первой же возможностью, чтобы проникнуть внутрь. Я последую за тобой, когда убью их всех. — Он вытаскивает ключ и амулет из кармана и кладет их мне на ладонь. Тьма, что таится во мне, поднимается на поверхность при мысли об убийстве. — Кровожадный ангел.

— Тебе это нравится.

— Больше, чем следовало бы. Возьми того, что слева. — Он вытаскивает нож из бедра и лениво, развязно заворачивает за угол. Мы бросаем наши клинки вместе и убиваем двоих мгновенно. Кровь того, кого убил Кейден, брызгает на человека рядом с ним.

— Ты охраняешь кое-что мое, — говорю я, когда они бросаются вперед, и Кейден выхватывает второй меч. — Я вернулась за ними.

Веселье бала заглушает звук лязгающей стали. Решение оставить Гаррика позади, далось легко. Мои драконы значат больше, чем он, и так будет всегда. Вместе мы станем точной копией кошмаров Гаррика.

Кейден режет стражника, словно теплое масло, выплескивая кишки на полированный пол. Я провожу мечом от живота до подбородка и бью стражника назад, прежде чем его кровь брызнет мне в лицо. Вместо этого она падает на меня, как туман.

— Вперед! — рявкает Кейден, сражаясь с двумя последними охранниками.

— Ты уверен?

— Ты что-то забываешь, ангел, — начинает Кейден, нанося удар в ногу одному из охранников. — Мне это нравится. — Кровавая улыбка расплывается на его лице, и охранник перед ним вздрагивает, прежде чем Кейден высвобождается. Я бросаюсь вперед, вставляю ключ в скважину и толкаю теперь красную, светящуюся дверь. Она захлопывается за мной, и я оказываюсь окутанная тьмой.

Низкий, грохочущий рык разносится по всему залу, и смесь агонии и тоски пронзает мое сердце. Я мечтала об этом звуке. Иногда я клялась, что слышала его, когда была в Эстеллиане, преследуемая этими прекрасными созданиями.

Мои глаза медленно привыкают, и я встречаюсь взглядом с парой светящихся зеленых глаз.

— Сорин, — выдыхаю я. Мое сердце разбивается и тут же восстанавливается. Он наклоняет голову, разглядывая меня.

Единственный свет исходит от лунного света, льющегося через несколько окон выходящих на горы Сирен. Их приковали цепями и заставили смотреть на небеса, которых они не могли коснуться. Как, черт возьми, амулет сможет снять оковы с их шей и лодыжек?

Я поднимаю руки, когда делаю шаг вперед, желая показать им, что не причиню им вреда. Все, что я хочу сделать, это обнять их, и я не осознаю, что плачу, пока не чувствую вкус соли. Комната огромна и сделана из черной вулканической породы, но дракон безграничен. Они рождены, чтобы править небесами, а не быть запертыми в комнате.

Пахнет драконьим пометом и протухшим мясом от остатков туш, которые не были убраны. Единственное маленькое милосердие, бассейн с проточной водой, из которого они могут пить. Они следят за моим дыханием и шагами, все яркие радужки приклеены ко мне, но их чешуя остается черной.

Венатрикс рычит, когда я тянусь к карману, ее красные глаза горят, как пламя.

— Я никогда не причиню тебе вреда. — Мой голос на удивление спокоен, несмотря на мои слезы и нервы. — Я вытащу тебя отсюда.

Венатрикс прекращает рычать, и я вытаскиваю амулет, поднося его к лунному свету и заставляя драконов в унисон визжать. Я падаю на колени от огромного объема. Они борются и борются со своими цепями, царапая когтями землю, чтобы приблизиться. Амулет начинает жечь мою ладонь, и в душе я знаю, что он не предназначен для меня, так же как он не был предназначен для Кейдена, когда он обжег его.