Невеста сумеречной Тени - Мари Дюкам (2024)

— Поди вон! Ты не смеешь мне указывать! Лучше разберись с тем, за что ответственен сам. Это твои солдаты не смогли защитить тех людей! Это они начали резню! — От громогласного императорского крика мы ещё больше втягиваем головы в плечи.

— Виновные будут наказаны, уж поверь. С этим я разберусь. Но и ты должен повести себя как истинный император, а не как самодур, не ценящий своих подданных, погибших по твоей же вине.

Дверь распахивается, и на пороге появляется Эмиль. Он стремительно подходит к нам, встаёт передо мной на колени, берёт за руки. Не могу смотреть ему в глаза, кажется, стоит встретиться взглядами, и я разревусь, как пятилетняя девчонка.

— Как ты? — тихо спрашивает князь. Он осматривает моё лицо, его чуткие пальцы ощупывают лоб, правую скулу, наливающуюся синяком, заправляют выбившуюся из причёски прядь за ухо.

— Алиса, он забрал её, — шепчу я. Губы дрожат, но я не позволяю себе удариться в слёзы.

— Знаю. Я найду её, обещаю.

— Это моя вина. Это я уговорила её быть рядом, из-за меня она оказалась на том поле. — Говорю еле слышно, открывая ему те страшные мысли, что гложут меня который час.

— Вот уж нет, Лия, ты ни в чём не виновата, — тихо отвечает Эмиль. — Вини тогда меня, но никак не себя.

Я всхлипываю, сжимая в ответ его руки. У меня есть все основания обвинять его в сегодняшних бедах, вот только я совершенно не хочу этого делать. Так боюсь услышать ответ, что вовсе не хочу задавать следующий вопрос, но слова сами срываются с языка:

— И мама. Где мама? Папа? Что с Милой?

— С ними всё в порядке. У барона сломана нога, он у целителей. Баронесса и мадам Штейн сейчас с ним. Они отделались только испугом.

От облегчения внутри словно прорывается плотина. Падаю Эмилю на грудь, утыкаюсь в заляпанный кровью и пылью сюртук, захлёбываясь слезами. Он обнимает меня, нежно гладит по голове, шепчет успокаивающие обещания.

В гостиную заходит император. Я порываюсь встать для приветствия, но Эмиль удерживает меня в объятиях. Братья смотрят в разные стороны, будто оба перестали существовать друг для друга.

— Идём, Катарина, нужно готовиться к приёму гостей. — Стефан повелительно протягивает руку.

Женщина покорно поднимается, шелестя юбками. Не сказав ни слова, они выходят из комнаты. Луиза извиняющимся голосом шепчет:

— Я должна идти. Мне так жаль.

Оттёртое от крови кольцо ложится в мою ладонь, и девушка спешно убегает следом за госпожой. Эмиль бережно надевает его обратно, целуя мои пальцы. Я обнимаю его за шею, прижимаюсь ещё крепче. Он — моя единственная опора в этом безумии, а его доброта растапливает лёд вокруг сердца, и я наконец-то могу глубоко вдохнуть.

— Что мы будем делать? — спрашиваю шёпотом, будто боясь чужих ушей.

— Для начала — заберём твою семью и позаботимся о тебе, — негромко отвечает Эмиль. — А завтра я лично допрошу этого мага.

* * *

Мила с рыданиями бросается ко мне, стоит нам с князем только переступить порог подвальной комнаты дворца, отведённой под лазарет. Следом поднимается мама. Она держит отца за руку — над его ногой всё ещё трудятся целители, тёплым светом магии окутывая всю правую голень.

Я с трудом разжимаю пальцы, отпуская Эмиля: он уходит отдавать распоряжения о перевозке раненых в свою резиденцию. Мы расстаёмся на два долгих часа, ожидая сначала, пока целители закончат работу над отцом, а потом помогая другим.

Маменька сама залечивает мой синяк и без вопросов и просьб принимается заживлять чужие раны, не обращая внимания, кто перед ней — простой солдат, лавочник или аристократ. Я следую её примеру, опускаясь на колени возле койки с бледным офицером. У него вспорот живот, внутренности лезут наружу, и только втроём с Отто и ещё одним целителем нам удаётся выдернуть его из лап смерти.